В апреле 2019 года «Единая Россия» проиграла все выборы глав муниципалитетов. В этом же месяце ФОМ сообщил, что 43% опрошенных не доверяет партии власти, а 42% респондентов (против 41%) отрицательно оценивают деятельность главной партии Владимира Путина. Данные «Левада-центра» показывают, что только 41% опрошенных проголосовали бы за действующего президента, если бы выборы состоялись в ближайшее воскресенье (19% вообще не стали бы участвовать в выборах) — это абсолютный антирекорд посткрымской России. Вопросы военной безопасности, легитимировавшие Кремль в 2014 году, стали меньше беспокоить россиян, несмотря на круглосуточную пропаганду, эффективные политические машины, неблагоприятную международную обстановку и репрессии против оппозиционных активистов. Вместо этого акцент смещается в сторону социально-экономического благополучия граждан. Обеспечить человеческую безопасность Кремлю тяжелее.
Большой человек в маленьком государстве
Долгое время национальная безопасность понималась как нечто, направленное на государство и построение военной обороны, однако окончание Холодной войны дало старт новому концепту безопасности — человеческой. «Человеческая безопасность» (human security) акцентирует внимание на том, что безопасность большинства граждан связана с последствиями бедности (криминал, коррупция, бытовое насилие) и отсутствия возможностей (злоупотребление алкоголем и наркотиками, субъективное ощущение безысходности), а не со стратегическими ядерными ударами и танковыми колоннами. Например, по официальным данным, в 1994—2009 гг. в Чечне погибло 47 тысяч военнослужащих федеральных войск и боевиков. Россиян, которые в этот же период были убиты, значительно больше. Даже если взять относительно благополучные 16 лет, с 2002-го по 2018 год, то окажется, что по всей России было убито 373 259. То есть почти в восемь раз больше, чем погибло в Чечне в 1994—2009 гг. По оценкам 1997 года, Первая чеченская война нанесла ущерб экономике России в размере $ 5,5 млрд ($ 7.3 млрд в ценах 2008 года). При этом только за 2008 год экономические потери России от злоупотребления алкоголем, табаком и наркотиками (затраты на лечение, правоохрану, образование, последствия пожаров, дорожные происшествия и услуги сиротам) по самым скромным оценкам составили $ 22 млрд.
ООН выделяет семь компонентов человеческой безопасности: экономическая безопасность (безработица, неравенство, инфляция, социальная поддержка и бездомность); экономический и физический доступ к продуктам питания; безопасность здоровья и доступ к здравоохранению; экологическая безопасность; персональная безопасность (насилие и дискриминация); безопасность сообществ (этническая напряженность и насильственные конфликты); политическая безопасность (репрессии и нарушение прав человека). В Докладе о развитии человека ООН уже в 2004 году было отмечено, что для большинства населения война ведется не между нациями, а внутри страны: война с болезнями, голодом, безработицей, криминалом, общественным расслоением, репрессиями и экологическими угрозами. Что касается России, то она довольно успешно ведет внешние войны, но во внутренней войне за безопасность граждан достигает куда меньших успехов.
| Государственная vs. человеческая безопасность в России сегодня | |
| Государственная | Человеческая |
| Государство-ориентированная:
Эта модель подразумевает защиту России как политической единицы. |
Человеко-центричная:
Направлена на защиту человека, гражданина. |
| Военные и политические угрозы государству (как их видит нынешняя власть):
НАТО, США, внутренние «предатели», религиозный экстремизм, сепаратизм. |
Многослойные угрозы:
Высокое неравенство, слабая социальная поддержка, экологические проблемы, высокий уровень насилия, этническая напряженность, репрессии против оппозиции. |
| Главные исполнители:
Приоритет Совбеза ООН как платформы решения конфликтов, относительно сильная армия, ядерное оружие. |
Главные исполнители:
Неразвитая сеть НКО, Москва как центр принятия решений из-за сильной фискальной и политической централизации, ограниченность международного присутствия. |
| Стратегии достижения:
Геополитическое планирование, военное строительство, поддержание внутреннего силового аппарата, приоритет макроэкономических проектов, сближение с Китаем, Евразийский союз. |
Стратегии достижения:
Централизованное планирование, национальные проекты, финансирование НКО через государственные гранты. |
Военными успехами сыт не будешь
События в Крыму 2014 года позволили Кремлю на пять лет успешно легитимировать статус созданного им политического режима. В первой статье цикла «Ради вашей безопасности» я отмечал, что Москве удалось превратить украинский Майдан в экзистенциальную угрозу, исходящую якобы со стороны Запада, а также представить внутреннюю оппозицию в качестве предателей и агентов влияния. С помощью этого общественное внимание было сфокусировано на государственной безопасности: внешнеполитическом противостоянии и поддержании внутриполитической стабильности. Однако выбранная легитимирующая конструкция больше не может поддерживать власть.
Общество и элиты не воспринимают внешнеполитическую экспансию и военные успехи как экстраординарные достижения. Кремль смог лишь привести государственную безопасность к «нормальному виду», который соответствует общественному восприятию России как супердержавы. Российская элита, за исключением периода второй половины президентства Медведева, всегда считала, что национальные интересы страны находятся за ее пределами. Крымские события лишь показали первый результат восстановления милитаризованного российского международного влияния. В свою очередь, общество всегда декларировало, что российские вооруженные силы способны защитить страну от внешнего вторжения. При этом призывную военную службу россияне начали поддерживать только с 2015 года — именно тогда желаемый образ мощной армии приобрел физическую народную поддержку. Следовательно, Россия стала «нормальной» в глазах общества и элиты, то есть сверхдержавой с естественными способностями проецировать свои национальные интересы за границей, в том числе при помощи военной силы. Однако созданная российская «государственная нормальность» не должна сдерживать социально-экономическое развитие, которое тоже должно быть успешным.
Для обеспечения человеческой безопасности Кремлю требуется улучшение госуправления. Сделать это гораздо сложнее, чем проводить закупки нового вооружения и реформировать армию в благополучный период президентства Медведева. В цикле статей «Кадры России» я уже отмечал, что кооптация в политическую систему наиболее способных претендентов все еще сдерживается неопатримониальными практиками. В российских гибридных институтах существуют влиятельные неформальные (патримониальные) отношения между элитой и формальные законы и регуляции для обычных людей и процессов. При этом снижение рейтинга Владимира Путина лишь усиливает неформальную часть и подчиняет ей формальные правила.
Проблема 2024 года, снижающаяся народная поддержка и уменьшение экономического «пирога» рационально мотивируют нынешнюю элиту думать о своем будущем, а президента — о сохранении политической стабильности. Поэтому формальные государственные институты «захватываются» частными лицами: приоритет рейтинга президента в списке показателей эффективности региональных властей, законодательный запрет на критику власти, предложение засекретить расходы «Росгвардии» — все это попытки законсервировать преимущества элит хотя бы до момента смены власти или полного коллапса государства. Разумеется, такая система подрывает потенциал для усовершенствования госуправления, а, следовательно, и для улучшения человеческой безопасности россиян.
Пример Украины: победа в Киеве как угроза Москве
В марте 2019 года
Украинские президентские выборы стали примером того, как даже в условиях войны граждане могут отозвать доверие у элит, неспособных улучшить их социально-экономическое положение. Александр Баунов предсказал предстоящее поражение Петра Порошенко. Честные и свободные украинские выборы дали высказаться «глубинному народу», тому самому, который Сурков недальновидно назвал недосягаемым «для социологических опросов, агитации, угроз и других способов прямого изучения и воздействия». Оказалось, что «глубинный народ» вполне может высказать свои предпочтения на свободных и честных выборах, и сменить руководителя государства, даже если страна ведет затяжные боевые действия, потеряла 7% территории и 13% населения. Украинские выборы показывают другим постсоветским странам, что это традиционные «глубинные политики» недоступны «для социологических опросов, агитации, угроз и других способов прямого изучения и воздействия», а народ вполне нормальный и может высказать недоверие политическом руководству. Однако, как показывает последнее исследование «Левада-центра», в России такие взгляды пока еще не распространены — россияне считают, что смена власти будет имитацией, а в стране ничего серьезно не изменится. Поэтому прогресс новой администрации Украины в улучшении страны будет под пристальным наблюдением Кремля.
Символично, что победа Зеленского доказала схожесть нынешних внутренних социально-экономических приоритетов Украины и России. Обеим странам нужно найти решения для обеспечения лучшей человеческой безопасности граждан. Для Украины это особенно удивительно, учитывая войну на Донбассе. Если новой украинской администрации удастся исполнить обещанные планы, а Кремлю — нет, то дорога к успехам соседней страны сможет стать символом для россиян, как воображаемый «Запад» в конце 1980-х гг.
Однако добиться долгосрочного улучшения в России невозможно без реформирования внутренних институтов. А любые изменения в этой сфере серьезно ограничены внутриполитическими и международными факторами. Внутри страны Кремль увяз в сети частных политико-экономических интересов, где каждый заинтересован в сохранении своих личных благ и возможностей. Эти интересы можно было бы ограничить свободными выборами, которых в России нет. Во внешней политике Москва сдержана в маневрах санкционным режимом, единство которого Кремль пока безуспешно пытается подорвать, и фактором Крыма и Донбасса, который воспринимается важнейшим условием государственной безопасности.
Итак, вопросы безопасности, безусловно, являются важным фактором российской внешней и внутренней политики. Успех России в представлении россиян обязательно включает в себя военные и внешнеполитические достижения. Однако убежденность граждан в военном превосходстве над западными странами не отменяет гнетущее влияние нарастающего ощущения небезопасности социально-экономического положения. И если военную безопасность можно обеспечить оперативным вмешательством с использованием военной силы и дипломатическими приемами, то реформирование социальной поддержки, системы здравоохранения или поддержание пенсионного возраста требуют экономического развития и изменений политической системы. Для реализации этого требуется новое государство, в создании которого Кремль не заинтересован.
Четвертая часть цикла «Ради вашей безопасности»: динамика развития ветеранских организаций в России
Пятая часть цикла «Ради вашей безопасности»: безопасность, угрозы и академическая среда
