Роскомнадзор заблокировал возможность звонков в популярных мессенджерах WhatsApp и Telegram. Обсуждения возможной блокировки WhatsApp начались несколько недель назад: о ней предупреждали статусные депутаты Госдумы, а исполнительная власть не опровергала эти слухи. Основной интерес к блокировке проявляют силовые структуры, стремящиеся установить тотальный контроль над российским интернетом. Мессенджеры, чьи владельцы находятся за пределами России, для силовиков представляют «серую зону», неподконтрольную их влиянию. В их логике такие каналы распространения информации должны быть полностью перекрыты. Для российских силовых структур принцип «лучше перебдеть, чем недобдеть» остается определяющим.
Логика гражданских чиновников отличается от подхода силовиков. Их нельзя назвать сторонниками свобод и демократии, но они осознают, что мгновенная блокировка мессенджеров создает социальные проблемы и усложняет их собственную работу. Политические менеджеры Кремля и региональные власти активно используют эти «враждебные мессенджеры» в своих целях. WhatsApp до недавнего времени был ключевой платформой для школьных, домовых и рабочих чатов. Это было удобно, потому что приложение установлено у большинства граждан, за исключением пожилых людей, пользующихся кнопочными телефонами. Через эти чаты чиновники могли отслеживать настроения населения и влиять на них. В Telegram функционирует множество подконтрольных сетей, связанных с политическим блоком Администрации Президента (АП) и региональными властями. АНО «Диалог», медиаинструмент команды первого заместителя главы АП Сергея Кириенко, курирует популярные региональные паблики. Органы власти, отдельные чиновники и депутаты также ведут свои аккаунты в Telegram.
Блокировка WhatsApp и Telegram разрушает эту инфраструктуру. Власти не против перевести пользователей на «свои» мессенджеры, но создание приемлемого продукта требует времени. Замедление YouTube в России показало, что лишь небольшая часть пользователей перешла на отечественные аналоги. При этом YouTube был второстепенным инструментом для политических менеджеров, а WhatsApp и Telegram — ключевые. Их блокировка вынуждает россиян уходить в «серую зону», лишая политический блок важных каналов влияния. При этом у Сергея Кириенко есть личный интерес: его сын Владимир занимает пост топ-менеджера «ВКонтакте», оператора «национального мессенджера» MAX. Этот мессенджер призван стать аналогом WeChat, но пока он недоработан, и массовый переход пользователей на него требует времени.
Когда гражданским чиновникам стало ясно, что силовые структуры не готовы ждать постепенного перехода на MAX, они начали продвигать вариант, минимизирующий их потери. Основная работа по влиянию на общественное мнение ведется через Telegram, а школьные и домовые чаты WhatsApp под административным давлением легче перенести в «государственный» MAX. Аудитория WhatsApp традиционно считается более обывательской, а значит, конформной и лояльной. Telegram, несмотря на слухи о возможном сотрудничестве с силовиками, воспринимается как более свободная платформа с более политизированной аудиторией. Поэтому гражданские чиновники подавали сигналы: от WhatsApp придется отказаться, но аудитории Telegram пока ничего не угрожает.
Но силовиков ритуальная жертва в виде WhatsApp не удовлетворила — звонки были заблокированы в обоих мессенджерах. Это неизбежно приведет к оттоку части аудитории, поскольку для многих пользователей важно, чтобы функции звонков, обмена сообщениями, а также каналы и чаты были доступны в одном приложении. Государство активно продвигает мессенджер MAX, но пока эта кампания имеет ограниченный успех. Граждане выражают явное недовольство тем, что власти, не учитывая их мнения, ограничили их социальные связи. Показательно, что даже ультрапатриоты разделяют это недовольство.
Так, например, раскритиковал блокировку звонков провоенный канал Fighterbomber с аудиторией более полумиллиона человек: «мы потихоньку превращаемся в детский сад для взрослых. В котором бухать бухашку и курить куришку воспитатель разрешает до синих козюль и летального исхода, лишь бы я с мошенниками разговаривал исключительно через отечественный телефон, или там месенждор».
На блокировку пожаловалась популярная (более миллиона подписок в ее ТГ-канале) телеведущая Ксения Бородина, которую точно нельзя назвать человеком оппозиционных взглядов: «когда у тебя вся работа на wats app, все звонки итд, домашний интернет тоже отрубили, уже второй день его нет. Я вообще не понимаю, что происходит!».
Аргументация властей вызвала особое отторжение: звонки в мессенджерах заблокировали под предлогом борьбы с телефонными мошенниками. Однако, согласно данным Центробанка, большинство случаев телефонного мошенничества совершается через обычную сотовую связь, что хорошо известно россиянам. Кроме того, мошенники уже проникли и в мессенджер MAX. Власти столкнулись с негативной реакцией даже со стороны тех, кого считали своей опорой. Ультрапатриоты обычно поддерживали ограничения, а обыватели, как правило, с ними мирились. Однако сейчас государство задело повседневные потребности своей лояльной базы, вызвав недоумение: ради какой реальной цели вводятся эти ограничения? Почему власти используют объяснения, несостоятельность которых очевидна любому пользователю мессенджеров? Государственные меры нарушают привычный быт граждан: разрушают рабочие коммуникации, вынуждают искать новые, надежные способы связи с родственниками и знакомыми. Более того, они бьют по карману, особенно менее технологически подкованных россиян, таких как пенсионеры, которым теперь придется платить за минуты разговоров по сотовой связи.
Блокировка звонков в мессенджерах, конечно, не спровоцирует массовых протестов, однако подчинение гражданской бюрократии давлению силовых структур заставило миллионы людей задуматься о смысле свободы слова в ее самом прямом проявлении. Более того, эта мера показала, что государство ради неясных целей готово жертвовать удобством граждан, а значит — может быть им враждебно.
Единороссы перед забегом
Секретарь генерального совета «Единой России» Владимир Якушев поставил перед партией власти планку минимального результата на выборах по партийным спискам — 50%. Эта цифра сама по себе не удивляет: в прошлом году, по данным избиркомов, партия власти набрала более половины голосов во всех регионах на региональных выборах. Однако если рассматривать этот KPI в контексте того, что в этом году депутатов региональных парламентов будут выбирать в традиционно протестных Республике Коми и Новосибирской области, то можно сделать вывод, что сейчас 50% по партспискам стало необходимым минимумом даже для протестных территорий. Небольшое отклонение от этого показателя не вызовет гнева Кремля, но регионам задан ориентир, к которому они должны стремиться.
Согласно неформальной административной логике, регионы с более управляемой избирательной системой должны показать результаты значительно выше — от 60%. На предыдущих выборах в Госдуму ЕР, по официальным данным, набрала 49,8%. Политический блок Администрации Президента под руководством Сергея Кириенко давно выработал тактику: на каждых последующих федеральных выборах демонстрировать результаты выше предыдущих, устанавливая новые рекорды. В этом контексте KPI в 60% и выше на думских выборах выглядит вполне предсказуемым, а показатели для «аутсайдеров», озвученные Якушевым, косвенно подтверждают эту цель.
