Кажется, невозможно угнаться за стремительным круговоротом событий, развернувшихся после того, как президент Трамп провозгласил 2 апреля «Днем освобождения». Некомпетентность, непредсказуемость и нелогичность экономической политики США в считанные недели разрушили представления о долговечности международной валютной системы, опирающейся на доллар США. Хоронить американскую валюту пока рано, но утрата веры в институты, поддерживающие ее, будет иметь множество самых разных последствий. Даже не слишком углубляясь в эту обширнейшую тему, очевидно, что любое обсуждение российской экономической политики должно учитывать последствия — первичные, вторичные, отложенные — торговой войны, развязанной Трампом.
На сегодняшний день рубль может похвастаться самыми высокими показателями устойчивости в мире: с начала января российская валюта укрепилась на 38% по отношению к доллару. Однако российские власти не могут записать это в свои заслуги, для укрепления рубля они практически ничего не сделали. Рынки сами решили, что администрация Трампа либо стремится к заключению сделки с Россией для ослабления санкций, либо слишком непоследовательна, чтобы усиливать санкционное давление, либо просто некомпетентна. А внутренний спрос в России при этом падает. С другой стороны, ослабление доллара — дело рук исключительно новой американской администрации, фактически стреляющей самой себе по ногам, прямой результат ее собственной политики. Последствия у этого будут самые неожиданные, если принять во внимание продолжающееся снижение цен на нефть и стремительно ухудшающуюся ситуацию в мировой экономике.
Взаимоотношения рубля с юанем вызывают более серьезную озабоченность. На прошлой неделе группа РОСНАНО запустила первый в России завод по производству гибких солнечных фотоэлектрических модулей стоимостью всего 620 млн рублей. Российские компании, скорее всего, могли бы покупать более качественные и дешевые модули у китайских производителей, но это было бы рискованно по нескольким причинам. С момента введения санкций российский бизнес фрустрирован из-за наплыва китайских товаров, а увеличение импорта из Китая чревато дефицитом торгового баланса и оттоком драгоценных юаней, поскольку цены на нефть падают или остаются низкими. Переговоры о дополнительном экспорте газа на китайский рынок зашли в тупик из-за споров о маршруте поставок (Александр Новак поднял вопрос об экспорте через Казахстан, но Китай отверг это предложение) и неопределенности в отношении спроса в самом Китае. 90% общего объема торговли нефтью между двумя странами осуществляется в рублях и юанях, что создает проблемы для некоторых компаний при расчетах, поскольку риск попасть под американcкие санкции осложняет управление валютными рисками.
Чем больше укрепляется рубль по отношению к доллару, тем меньше логики в усилиях по импортозамещению (даже если учесть более высокие цены на ввоз товаров в страну). Однако укрепление рубля отчасти связано с тем, что потребители явно сокращают траты, что в свою очередь снижает спрос на товары, ввозимые из-за рубежа. Помимо значительного сокращения продаж новых автомобилей, статистика показывает спад уровня продаж подержанных машин в марте на 10,7% в годовом исчислении. Что до аренды квартир, то в первом квартале этого года количество предложений на рынке выросло на 23%. Это косвенно свидетельствует о том, что все меньше людей покупают жилье в собственность и все больше делают ставку на то, что расходы на съем жилья окажутся доступнее, чем ипотека по завышенным ставкам. Тот факт, что арендная плата в Москве упала сильнее, чем в других городах, — отголосок старой проблемы жилищного бума 2000-х гг.: столица привлекает такой большой интерес застройщиков, что относительный рост цен в городах второго и третьего эшелонов оказывается хуже в реальном выражении с поправкой на заработную плату. Спрос на работу «специалистов по взысканию долгов» (коллекторов) в первом квартале 2025 года вырос на 25%. Из-за ослабления внутреннего спроса ожидается даже небольшое увеличение экспорта российской стали.
Печальная ирония нынешней ситуации заключается в том, что чем хуже идут дела в потребительской экономике, тем лучше для рубля и оборонных производителей, импортирующих комплектующие. Однако укрепление рубля не только не означает тотальной выгоды по всем фронтам, но и ведет к снижению нефтегазовых доходов в реальном выражении и сокращению капиталовложений в невоенное производство, что мы и наблюдаем с 2022 года. Все это говорит о том, что во многих отношениях режим действует вслепую. Даже несмотря на укрепление рубля, инфляционные ожидания населения выросли до 13,1% в год. Одним из совершенно непредвиденных последствий введения Трампом тарифов на импортные лекарства стал глобальный рост цен, поскольку США являются самым прибыльным рынком для наценок практически на любой товар. Если инфляционные ожидания растут даже в условиях, когда потребительский спрос явно снижается и смещается в сторону более мелких покупок, то следующей костяшкой домино, которая должна упасть, станут инвестиции.
План Министерства финансов по списанию региональных долгов был основан на том, что региональные правительства направят средства, которые пошли бы на погашение этих долгов, на инвестиции в инфраструктуру и цели развития. Но, как водится в России, Совет Федерации решил проверить, соответствуют ли региональные проекты требованиям программы. В чем подвох? Цена вопроса — чуть более триллиона рублей, что при текущих темпах инфляции, сохраняющихся с 2022 года, составляет менее 0,5% ВВП. Из этой суммы половина приходится на коммунальные инвестиции, требующие десятков триллионов рублей. Государство явно совершенно не готово действовать в тех масштабах, которых требует острая социальная ситуация и насущные социальные потребности на местах.
Там, где не хватает государственных инвестиций, частные инвестиции оказываются в странном положении. 42% компаний, опрошенных Selectel, заявили, что намерены в этом году увеличить инвестиции в IT-сектор, что косвенно отражает необходимость максимизации производительности без найма дополнительных специалистов. Чистые инвестиции выросли в первом квартале, но Центробанк РФ сообщает, что темпы роста инвестиций замедляются. Более высокие показатели инвестиций демонстрируют в основном сельское хозяйство и коммунальные услуги. Налицо политическое давление, направленное на решение повседневных проблем общественной значимости. Для будущего роста такая стратегия грозит негативными последствиями. Импортозамещение не только разжигает инфляцию, усиливая давление на рабочую силу и доступность ресурсов, но и создает пагубную привязку бизнеса к государству. Данные о состоянии платежного баланса страны свидетельствуют о том, что в 2024 году объем капитала, вложенного в зарубежные предприятия за счет прямых иностранных инвестиций (ПИИ), сократился почти на 30 млрд (до $ 230 млрд), в то время как объем ПИИ, вложенных в Россию из-за рубежа, уменьшился почти на 63,3 млрд (до $ 216 млрд). Чистый объем капитала, связанного с производственными активами российских предприятий за рубежом, сокращается, но еще быстрее сокращается объем иностранного капитала. Количество российских юридических лиц, зарегистрированных в Казахстане, упало ниже уровня 2018 года. Предприятия не могут распределять капитал так же эффективно, как прежде, и от этого страдают все.
В настоящий момент американская администрация добивается от Москвы согласия на прекращение огня в ближайшие дни, на фоне успешной работы над соглашением с Украиной о полезных ископаемых и активизации усилий Евросоюза, пытающегося воздействовать на Трампа для реализации собственных целей и планов. Мы больше не обсуждаем сценарий неизбежного поражения Украины из-за дисбаланса военных сил, хотя риск очередной перемены вектора во внешней политике США остается значительным. Вопрос в том, сможет ли российское военное руководство, планирующее будущий ход военной кампании, поддерживать наступательные операции на уровне, требующемся для компенсации куда более высокого уровня потерь, сопряженных с наступлением. Трамп вполне может преподнести сюрприз, решив увеличить помощь Украине (пока это маловероятно). Он также может импульсивно снять с России санкции, но сделав это, неизбежно обнаружит, что западный бизнес отнюдь не торопится возвращаться в Россию, а управлять политикой рубля, не имея рычага санкций, будет сложнее.
Десятилетиями Путин и другие высокопоставленные представители российского режима сетовали на силу американского доллара и несправедливость устройства глобальной системы, ставящей в привилегированное положение США и Китай (хотя и в другом смысле). Но теперь, когда режим стоит на пороге радикально иной международной ситуации — если не сказать, на краю пропасти, — его одержимость укрощением влияния иностранных рынков влечет за собой все большие издержки. Российские предприятия и домохозяйства могут хранить юани, но их курс регулируется по отношению к доллару. Когда рушится вся несущая конструкция экономической стабильности, выйти из кризиса победителем гораздо сложнее, чем кажется сейчас официальной Москве. Если нынешняя международная валютная система, которую российское руководство так ненавидит, рухнет, в Кремле этому вряд ли обрадуются.
