Конфликт РПЦ и Константинопольского (Вселенского) патриарха Варфоломея из-за возможного предоставления автокефалии (полного самоуправления) Украинской православной церкви — это результат военно-политического конфликта, инициированного Кремлем. Последствия украинской авантюры российских властей еще долго будут порождать самые разные, часто неожиданные сложности. Впрочем, назвать стремление украинских властей создать единую, независимую от Москвы поместную церковь неожиданным не назовешь. Однако мало кто думал, что может дойти до столь глубокого раскола в православном мире как разрыв евхаристического общения.
Сразу стоит оговориться: катализатором нового конфликта стали именно события в Донецкой и Луганской областях Украины, а также, отчасти, попытки пророссийских сил взять власть в других восточных и южных украинских регионах. Речь не идет о Крыме.
Когда Кремль принял решение создать марионеточные государства в Абхазии и Южной Осетии после победы в войне с Грузией в августе 2008 года, Русская православная церковь демонстративно дистанцировалась от происходящего. Московская патриархия, несмотря на жесткое давление со стороны местных священников, а также политических активистов, объявляющих себя православными, продолжала признавать территории марионеточных республик канонической территорией Грузинской православной церкви. Иначе говоря, несмотря на все попытки светской власти «втащить» РПЦ в политику, она, насколько это было в ее силах, дистанцировалась.
Аналогичным образом ситуация развивалась и в Крыму. Эта аннексированная в 2014 году Россией территория Украины остается в глазах Московской патриархии и сегодня частью канонической территории автономной Украинской православной церкви. Что облегчается тем, что каноническая УПЦ, признанная другими мировыми православными церквями, оставалась частью РПЦ. Поэтому аннексия Крыма практически никак не отразилась на позициях РПЦ в Украине.
Иное дело события в Донецкой и Луганской областях, а отчасти также и в Одесской и Харьковской. Там священники Украинской православной церкви Московского патриархата (УПЦ МП) массово оказывались на стороне пророссийских сил, в том числе и в ходе прямого вооруженного конфликта. Руководство РПЦ также не держалось в стороне: патриарх Кирилл многократно и вполне однозначно выступал в пользу марионеточных республик, созданных в Донецке и Луганске. Произошло стремительное втягивание церкви в военно-политический конфликт.
Такая позиция Московского патриархата, по словам Андрея Кураева, резко усилила влияние всегда существовавшей и довольно влиятельной в Киеве группы политиков, выступающих за создание в Украине единой поместной православной церкви, которая объединила бы три крупнейшие действующие ныне общины: УПЦ МП, Украинскую православную церковь Киевского патриархата (УПЦ КП) во главе с «патриархом» Филаретом и, наконец, Украинскую автокефальную церковь. Эту идею обсуждали, надо заметить, практически все президенты Украины, особенно активно, естественно, Виктор Ющенко. Но нынешний глава государства Петр Порошенко демонстративно оставался прихожанином УПЦ МП, как и большинство православных украинских верующих. Причем он ходил в «московские» храмы и первое время после своей победы на президентских выборах, и даже первое время после того, как на востоке Украины начался вооруженный конфликт с прямым вмешательством России.
Однако символическая связь РПЦ с попытками разорвать украинскую территорию, а значит и каноническую территорию УПЦ, каковой она признается даже Московским патриархатом, только укреплялась. Итогом этого стала предвыборная политическая инициатива Петра Порошенко, который обратился к Константинопольскому (Вселенскому) патриарху Варфоломею с просьбой о даровании Украине томоса, то есть церковного юридического постановления о создании на территории страны единой самоуправляемой церкви. УПЦ МП эту идею не поддерживает. В ее пользу высказываются две крупнейшие «неканонические» церкви и многочисленные политические представители разнообразных неправославных церквей, например, политики-протестанты, греко-католики или даже представители крымских татар.
После неудачной встречи с патриархом Кириллом патриарх Варфоломей, похоже, принял окончательное решение постепенно удовлетворить прошение украинских властей, хоть это и будет исторический прецедент. Никогда об автокефалии не просили именно политические власти, а основная каноническая церковь не выступала бы против этого. Кстати, многие прагматики внутри УПЦ МП объясняют ее позицию именно тем, что в случае создания единой и формально независимой церкви, в реальности она окажется под полным контролем украинских политических властей. При этом сейчас формальное подчинение Москве позволяет сохранять относительную автономию от того же Петра Порошенко и большинства в Верховной раде.
В связи с отсутствием просьбы со стороны
Что это означает для Украины? Предельно жесткий раскол на сторонников двух церквей, одна из которых не будет признавать другую. Одна будет подчиняться Москве и обладать до поры до времени наибольшим количеством собственности на территории Украины и, соответственно, приходов. Другая будет опираться на украинские власти и политических радикалов и, неизбежно, захватывать эту собственность. Все это украинцы уже проходили, хоть и в меньших масштабах, когда УПЦ КП активно боролась с «москалями». Накал страстей был иногда таков, что власти были вынуждены вмешиваться — и вовсе не всегда они выступали на стороне Киевского патриархата, хоть он и пользовался их неформальной поддержкой.
Для России, как бы цинично это ни звучало, эта ситуация создает окно возможностей для дестабилизации ситуации на Украине. Речь идет о разрушении живых, работающих политических или общественных институтов, ради получения сиюминутной выгоды. Это уже неоднократно делалось российскими кремлевскими постмодернистами вроде Владислава Суркова, отвечающего сейчас как раз за украинское направление. Так были разрушены институты правительства, парламента, политических партий. Собственно и сама РПЦ внутри России после избрания патриарха Кирилла из института, который пользуется едва ли не наибольшим доверием россиян, постепенно превратилась в постоянный источник общественных конфликтов, у многих не вызывающий ничего, кроме раздражения или недоверия.
Теперь этот опыт может быть распространен на Украину. Да, стратегически потеря Украинской православной церкви — это огромное поражение не только для РПЦ (как юридической организации), не только для православных общин Украины и России (как сообществ верующих), но и политически это поражение для Кремля. Но поражение стратегическое.
Борьба за храмы и души на канонической украинской территории дает возможность российской пропаганде разжигать внутриукраинский конфликт. Чтобы увидеть, что понимание этого есть в Москве, достаточно посмотреть на заявление официальных представителей МИД России. Они знают, что вспыхнуть может где угодно. Ударят священника или сгорит храм, а может быть в схватке за имущество и убьют кого-то. И кто сможет сказать, что это не братоубийственный конфликт идет на Украине, как собственно Кремль все эти годы и утверждает?
Таким образом, когда идет речь о том, что Кремль собственными руками оторвал от РПЦ Украинскую православную церковь, надо понимать, что кто-то в Кремле, прикрываясь заботой о единстве православия, и правда мог стимулировать этот процесс от глупости и исходя из ущербного понимания внешней политики России как «геополитики». Но внутри российской политической власти вполне могут быть и силы, для которых единство православия и влияние РПЦ вовсе не являются ценностью. И для них происходящее — всего лишь удачно разыгрываемая комбинация, конечная цель которой — раскол украинского общества. И ради этого эти силы совершенно не возражают против возникновения другого раскола — раскола церковного и создания пространства для будущего многолетнего, если не многовекового конфликта.
