В середине мая Госдума приняла поправки в избирательное законодательство, ставшие для многих сюрпризом, — появились они только ко вторым чтениям двух законопроектов, которые изначально были посвящены совсем другим вопросам, и тут же приняты в окончательной редакции. Никакого публичного обсуждения большинства этих поправок не было — часть из них была опубликована на официальном портале всего за день до окончательного голосования в третьем чтении.
Эти поправки можно разделить на несколько блоков. Первый касался ограничения пассивного избирательного права для граждан, которые были осуждены по полусотне составов Уголовного кодекса России. Второй был посвящен изменениям в правилах сбора подписей в поддержку выдвижения гражданина кандидатом на выборах. Третий касался расширения возможностей для использования наименее поддающихся контролю форм голосования — «надомного», досрочного, досрочно-выездного, почтового и онлайн-голосования.
На вопрос «Почему именно сейчас?» ответить довольно просто: апрель-май — это традиционный период внесения поправок в российское избирательное законодательство накануне новой избирательной кампании, которая должна стартовать в июне. Так происходит почти каждый год, хотя общепризнанные международные электоральные стандарты и требуют стабильности избирательного законодательства.
Зато ответа требуют два других вопроса: «Почему именно эти поправки?» и «Как они повлияют на избирательные права граждан и политическую систему в целом?».
Выбор ограничен
В российском законодательстве и раньше были заложены ограничения пассивного избирательного права, не предусмотренные Конституцией. Одним из «пострадавших» от них был, например, Алексей Навальный, который не смог стать кандидатом на президентских выборах.
Теперь этот список был расширен сразу на полсотни новых составов средней тяжести. В список статей попали «политические» (за экстремизм, сепаратизм, распространение фейк-ньюс, организацию митингов, сопротивление полиции
Теперь россияне, приговоренные по этим статьям к лишению свободы (в том числе условно), не смогут баллотироваться на выборах в течение еще восьми лет после отбытия наказания. В 2019 году, по данным Судебного департамента при Верховном суде России, по этим статьям было осуждено около 71 тысячи человек. Значит, за восемь лет может набраться около полумиллиона человек, лишенных этими поправками пассивного избирательного права. И хотя большинство из них составят граждане, осужденные за кражу, все же доступ на выборы будет ограничен и некоторому числу политических и гражданских активистов, а также предпринимателей. Эти группы часто обладают политическими амбициями.
Это означает, что в своем избирательном праве (уже активном) окажутся поражены их сторонники, т.к. доступ на политический рынок — и так олигопольный — окажется еще более ограничен. Причем решение о таком ограничении будут принимать даже не избирательные комиссии, а суды, к деятельности которых россияне относятся очень критически. Так, по данным ВЦИОМ, суды занимают последнее место по индексу одобрения их деятельности среди всех общественных институтов. Их работа нравится даже меньше, чем деятельность СМИ, политических партий и оппозиции. Людей, недовольных судами на 12 процентных пунктов больше, чем одобряющих их работу. Теперь и без того критическое отношение россиян к институту выборов будет дополнительно подрываться недоверием к решениям судов, из-за которых в бюллетени не смогут попасть те или иные политики.
Затруднить выдвижение на выборы
Московские выборы прошлого года ярко продемонстрировали обществу то, о чем уже несколько лет говорили все, кто профессионально занимается выборами: зарегистрироваться кандидатом по подписям практически невозможно, если только ты не являешься кандидатом, заранее согласованным с властью. И это даже не зависит от количества подписей, которые гражданин должен собрать, чтобы избирательная комиссия его зарегистрировала. Отказы получали не только московские кандидаты, которым нужно было собрать по пять-шесть тысяч подписей избирателей, но и иркутские, собиравшие всего по 60−70.
Дело в том, что регистрация кандидата целиком зависела от специалистов МВД, проверявших подписи на действительность и достоверность. В результате в прошлом году работа этих экспертов, целиком зависящих от исполнительной власти, привела к массовым уличным протестам, которые длились в Москве целый месяц. Сотрудники МВД «браковали» подписи реальных людей, которые были готовы подтвердить их в суде. Причем, «отбраковка» не сопровождалась даже минимальным обоснованием, из-за чего штабам кандидатов было особенно сложно ее оспорить.
Из-за этой практики электоральные эксперты предложили разрешить собирать подписи через портал Госулуг, все пользователи которого уже проверены и авторизованы государством. Это должно было убрать элемент самоуправства в деятельности проверяющих. В результате в Госдуме были приняты поправки, которые разрешили собирать до 50% подписей через Госулуги. Однако все это было сопровождено массой оговорок, которые не только уничтожили позитивный эффект от этого решения, но даже еще больше осложнили жизнь потенциальным кандидатам.
Во-первых, эта норма не является директивной, а лишь дает возможность региональным парламентам принять соответствующие поправки в свои законы и установить предельную долю «электронных» подписей — в реальности в конкретных территориях она может составить и десять, и пять, и ноль процентов. Во-вторых, вместе с этим, но уже в обязательном порядке, был в два раза снижен допустимый процент «брака» — с десяти до пяти процентов. В-третьих, теперь избиратели будут обязаны сами не только проставлять подпись и дату, но и вписывать свои фамилию, имя и отчество. Это неизбежно приведет к росту числа ошибок. Да и почерк у большинства граждан далек от каллиграфического, что даст возможность сотрудникам МВД с ошибками прочитывать написанное. Усугубляется это все еще и изменениями в соглашении ЦИК России с МВД, согласно которым специалисты МВД теперь не будут указывать какую конкретно ошибку они усмотрели в подписях избирателей. Это существенно осложняет обжалование таких решений.
Единственным способом стать кандидатом на выборах для подавляющего большинства граждан станет только выдвижение от политических партий, имеющих льготу выдвигать кандидатов без сбора подписей. Маленькие партии и независимые политики будут вынуждены идти договариваться либо к ним, либо напрямую в органы власти, контролирующие МВД и избиркомы. Среди партий-льготников по-настоящему независимых игроков можно найти только с большим усилием. Большинство из них также согласуют свои действия с исполнительной властью.
Непрозрачное голосование
Наиболее шокирующим для общества оказался третий пакет поправок, который максимально расширил возможности для применения наименее поддающихся общественному контролю форм голосования. Прикрываясь эпидемией коронавируса, система избирательных комиссий получила право самостоятельно вводить на отдельных территориях дистанционное голосование (почтовое или онлайн). При этом из закона до конца непонятно, избиркомы какого именно уровня смогут принимать такое решение и исходя из каких критериев. Все это будет прописано в подзаконных актах ЦИК России.
Онлайн-голосование впервые применялось в прошлом году в Москве и вызвало большие нарекания. Кроме технических претензий, у него есть фундаментальная проблема: онлайн-голосование не позволяет удостовериться, что все подсчитано честно, сохранив при этом тайну голосования. Или одно, или другое. Кроме того, оно дает огромные возможности для принуждения избирателей.
Почтовое голосование как возможность и раньше существовало в избирательных законах России, но применялось крайне редко. Тут претензии примерно те же: нарушение тайны голосования и масса возможностей для подкупа и принуждения. Даже в тех странах, где оно применяется, сами организаторы выборов считают его неудачной формой голосования.
Одновременно расширяются возможности для «досрочного» и надомного голосования, которые всегда вызывали массу претензий. Зачастую итоги такого голосования значительно отличались от волеизъявления непосредственно в помещении для голосования в день выборов. Такие формы сопровождались постоянными скандалами с принуждением и подкупом избирателей.
Кроме того, появляется загадочное досрочно-выездное голосование — избиркомы в течение семи дней до дня голосования смогут устраивать досрочные выездные избирательные участки «на придомовых территориях, на территориях общего пользования и в иных местах» для граждан, подавших заявки на надомное голосование.
Все эти формы голосования могут сыграть особую роль на высококонкурентных выборах или на выборах с низкой явкой. Особенно если начнут применяться одновременно. Представьте себе стандартные местные выборы с явкой в 15−20%, где каждой из форм голосования воспользуется хотя бы по одному проценту избирателей. В результате, до трети всех голосов на таких выборах может быть получено через формы, которые почти не поддаются контролю ни со стороны общества, ни со стороны кандидатов и партий. В реальности их доля в конечном официальном итоге может быть даже выше
Нечестные выборы, но все еще выборы
Все принятые поправки еще больше ограничивают возможности появления на политическом поле не согласованных с властью игроков и создают условия для еще больших фальсификаций и злоупотребления «административным ресурсом». Это, конечно, реакция на электоральные проблемы, с которыми столкнулась власть в предыдущие два года — были провалы на региональных и местных выборах 2018-го и 2019 года в Москве, Забайкальском, Приморском и Хабаровском краях, Хакасии, Владимирской области и других регионах. Администраторам внутренней политики стало понятно, что им не удается удержать желаемые результаты, полагаясь лишь на контроль СМИ и «административный ресурс».
Парадокс заключается в том, что большинство этих рецептом уже было опробовано в относительно недалеком прошлом и от них было решено отказаться — слишком много скандалов и общественного недовольства они порождали. Облегчение доступа на политический рынок произошло после протестов 2011—2012 гг., и оно было существенным — появились несколько десятков новых партий, часть из которых успела выиграть выборы разного уровня. Досрочное и «надомное» голосование на практике начали сокращать с приходом нынешнего состава ЦИК России, поскольку с этими формами было связано слишком много скандалов.
Сейчас все это возвращается вновь и нет сомнений, что результат будет прежним — количество скандалов и протестов по итогам выборов возрастет, а уровень доверия к этому институту снизится еще больше.
При этом есть серьезные сомнения, что действующие власти получат тот результат, который хотят, ведь парламентские партии в любом случае сохранят льготы на выдвижение кандидатов и через них во власть будут просачиваться совершенно независимые люди. Именно так произошло в Москве в прошлом году. А это значит, что у граждан сохранится возможность выразить свое отношение к происходящему (а иногда и избрать того, кого они действительно хотят).
