«Единая Россия» провела регулярный годовой съезд, где ее новый оперативный управляющий — секретарь генерального совета Владимир Якушев — продемонстрировал свое видение управления партией, а также контуры будущей кампании «единороссов» в Госдуму. Управление ЕР упрощается и вертикализируется: количество статусных должностей в ней сокращается, а большинство текущих задач будет решать исполнительный комитет. Из инструмента, который позволял обеспечивать лояльность элит на разных уровнях, «Единая Россия» становится окологосударственной бюрократической структурой для имитации «работы с населением».
Проблема первого номера
Перед съездом «Единой России» первый вице-спикер Совета Федерации Владимир Якушев опубликовал в газете «Ведомости» статью, которая намекала на общее содержание съезда. Единоросс назвал партию «президентской» и заявил, что она помогала формировать вертикаль власти. Достаточно давно и ЕР, и Кремль решали нетривиальную задачу. С одной стороны, к Владимиру Путину не должен был перейти антирейтинг партии власти: поддержка ЕР на своем пике в начале 2008 года составляла около 60%, но в основном находилась на уровне 40−50%, снижаясь в критические моменты (во время протестов 2011—2012 гг. и пенсионной реформы 2018 года) до 33−35%. При этом рейтинг одобрения Путина на минимумах составлял 59%. Поэтому главу России и ЕР старались напрямую не связывать. С другой стороны, сторонников Путина нужно было мотивировать на голосование за ЕР, чтобы у нее была хоть какая-то реальная поддержка. Президент появлялся на партийных мероприятиях, давал советы по формированию списка на прошлых выборах в Госдуму, но был по отношению к партии как бы внешним, пусть и авторитетным наблюдателем. Естественно, что ЕР полностью управляется Кремлем, а все ее решения и кадровые перестановки на высоком уровне согласуются с Путиным, но эта мнимая «отстраненность» президента от партии власти должна была не допустить перехода антирейтинга ЕР на фигуру самого Путина. У партии власти создавался достаточно парадоксальный образ: она ориентировалась на главу страны, использовала в кампании его цитаты, но не встречала с его стороны полной взаимности, хотя вероятно, единороссы и хотели бы ее получить. 14 декабря партия власти оказалась близка к исполнению желаний.
Путин назвал партию «системообразующей», а главное — «нашей», то есть ассоциировал с ней и себя лично. Для единороссов это действительно важно. Рейтинги партии власти падают: по данным работающего с АП ВЦИОМ, в январе этого года о желании проголосовать за ЕР на ближайших выборах в Госдуму говорили 44,1% респондентов, а в декабре — уже 35,5%. Даже от явно заниженного кремлевского KPI в 55% эти цифры очень далеки. Это значит, что партии власти нужна подпорка, которая в ходе кампании позволит этот рейтинг нарастить. Надежный выход у единороссов и АП остался один: поставить во главе списка Владимира Путина. После отставки председателя ЕР Дмитрия Медведева с поста премьера вопрос главы списка на федеральных выборах стал проблемой для партии власти. Должность главы правительства могла обосновать лидерство Медведева, должность зампреда Совета Безопасности — нет. На прошлых выборах проблему удалось решить привлечением в список теперь уже бывшего министра обороны Сергея Шойгу и главы МИД Сергея Лаврова. Но теперь Шойгу в опале, а Лавров в одиночку список не вытянет. Рейтинг доверия министру иностранных дел составляет 13%, а потерявшего медийную поддержку Шойгу — 3%. Путин остался для вертикали единственным беспроигрышным вариантом фронтмена списка ЕР. Делегирование во главу списка премьера Михаила Мишустина укрепит его позиции и поставит под сомнение лидерство в партии Дмитрия Медведева, а ЕР — последний актив экс-премьера и экс-президента. То же самое произойдет при выдвижении первым номером мэра Москвы Сергея Собянина, который хоть и обладает сравнительно небольшим рейтингом доверия в 4%, но при постоянной раскрутке может его нарастить. В обоих случаях начнется то самое «рыскание глазами» в поисках возможного преемника в элитных кругах, которого так боится Путин. Политический блок АП получит свой профит: выдвижение Путина на первую строчку списка заставит административную машину еще сильнее работать на результат ЕР, поскольку это будет результатом и самого президента.
Над вовлечением Путина в повестку единороссов новое руководство партии и политблок АП явно поработали. Президенту показали шоу с выступлениями рабочих, айтишников и военных (примерно так Путин и представляет себе движущие силы общества), а также рассказали о продвижении военных, которым якобы занимаются политблок и единороссы. Вполне вероятно, что такое вовлечение Путина в партийную повестку с помощью его любимых тем продолжится, а закончится оно может решением проблемы первого номера в списке. В этом свете внутрипартийная кадровая политика нового руководства партии выглядит вполне логичной.
Упрощение управления
Единороссы серьезно сократили количество заместителей секретаря генерального совет — с шести до одного. Единственным замом Якушева остался глава думской фракции ЕР Владимир Васильев. Сенаторы Сергей Перминов и Дарья Лантратова, замглавы аппарата правительства Александр Грибов, вице-спикер Госдумы Анна Кузнецова и даже глава центрального исполкома ЕР Александр Сидякин статусы заместителей потеряли. Более того, Перминов, Лантратова и Кузнецова были исключены из состава президиума Генсовета ЕР, главного управляющего органа единороссов. Сам состав президиума уменьшился с 35 до 14 человек. Кроме Якушева, Васильева, Сидякина и Грибова в него входят руководитель «Молодой Гвардии» Антон Демидов, глава «Совета сторонников» ЕР Ольга Занко и восемь руководителей межрегиональных координационных советов. Такие перестановки замыкают управление «единороссами» на Якушеве.
Преувеличивать независимость и возможности заместителей секретаря Генерального совета и членов его президиума не стоит — все они находились и находятся в составе вертикали власти и готовы исполнять любые требования высшего руководства. Однако посты замов и членов президиума давали их обладателям достаточно высокий формальный статус, возможности вести переговоры с элитами и некоторую самостоятельность. Например, Сергей Перминов в статусе замсекретаря взаимодействовал с губернаторами по вопросам кадров, выдвижения кандидатов на выборах, и часть этих вопросов не требовала согласований с высшим партийным и кремлевским руководством. Перминов остался куратором выборов, но потерял статус и пусть и относительную, но свободу действий. То же самое можно сказать и про Дарью Лантратову, которая курирует вопросы информационной политики. И Перминов, и Лантратова были ориентированы на влиятельные фигуры в вертикали: первый на политблок АП и братьев Ковальчуков, вторая — на первого замглавы АП, куратора информблока Кремля Алексея Громова. Понижение в должности заставит Перминова и Лантратову согласовывать даже мелкие шаги еще и с Якушевым.
Новый генсек, как человек, которые всю карьеру работал чиновником и имел крайне опосредованное отношение к реальной публичной политике, явно решил строить в ЕР свою вертикаль на основе понятных ему структур (прежде всего, исполнительного комитета партии) и паттернов прямого подчинения. Сокращение замов и членов президиума будет способствовать прохождению большинства вопросов через исполком, исключая участие в их решении других персонажей. Однако своего человека на пост руководителя этой структуры Якушев пока не назначил, хотя на эту должность претендовал бывший глава Тамбовской области Максим Егоров (он работал с Якушев в федеральном Министерстве строительства). Пока люди нового генсека появлялись в исполкоме лишь на уровне замов его руководителя. Комитетом продолжает руководить депутат Госдумы Александр Сидякин. Скорее всего, для него пока не найдена компенсационная должность — явных претензий к его работе у Кремля нет, а увольнение в никуда такого человека нарушит негласные правила вертикали власти. Судя по публичным заявлениям Владимира Якушева о ставке на исполком, его человек во главе этой структуры неизбежно появится. Пока вокруг генсека формируется, скорее, неформальный контур влияния — его люди находятся рядом. Например, его ближайшая соратница Татьяна Костарева (была заместительницей Якушева в Министерства строительства и полпредстве) сейчас работает главой его аппарата в Совете Федерации.
Разумеется, «Единая Россия» не обошлась без ритуального включения в руководящие органы партии участников войны с Украиной, однако пока, как и в случае с внедрением военных в бюрократическую ткань управления, это больше похоже на имитацию работы. Во-первых, в числе выходцев из окопов оказались вполне статусные персонажи типа депутата Госдумы Дмитрия Саблина и главы нижегородской гарнизона Евгения Чинцова. Во-вторых, военные были делегированы в высший и генеральный советы партии вместе с руководителями сельских отделений партии и статусными бюджетниками, и растворились в нем.
Логика упрощения
ЕР быстро теряет последние остатки признаков партии (или хотя бы квазипартии), превращаясь в окологосударственную предельно бюрократизированную и вертикализированную структуру. В начале нулевых ЕР мыслилась политблоком Кремля как проект, который мог вместить в себя большинство представителей элит в широком смысле этого слова. В нее приглашали делегатов от крупного федерального бизнеса, местных бизнесменов, статусных бюрократов, политиков (причем, даже из оппозиционных на тот момент Кремлю партий — например, Ирина Яровая состояла в «Яблоке»). Кресел хватало на всех, а внутренняя конкуренция за более высокие места даже поощрялась. Например, в середине нулевых годов за влияние в партии боролись представители разных групп: глава Генсовета Вячеслав Володин, который был близок к мэру Москвы Юрию Лужкову и экс-премьеру Евгению Примакову, и представитель клана Сергея Шойгу, глава исполкома Андрей Воробьев. На уровне региона партия могла выделять местным игрокам разные посты: руководителя отделения, спикера заксобрания, спикера совета регионального центра
Приход Владимира Якушева на пост главы генсовета в этом смысле логичен. Это бюрократ, выходец из управленческой команды мэра Москвы Сергея Собянина. Якушев был заместителем Собянина, который в начале нулевых работал губернатором Тюменской области, затем возглавил этот регион, работал федеральным министром строительства, а до недавнего времени занимал пост полпреда президента в Уральском округе. Команда Собянина умеет упрощать процессы и структуры в интересах вертикали. Например, она организовала процесс отмены выборов мэров в Тюменской области более 20 лет назад — тогда о таких шагах в Кремле только начинали мечтать. Политический кризис, возникший в ходе выборов в Мосгордуму 2019 года, закончившийся победой оппозиции в 20 из 45 одномандатных округов, также не повлек сложных решений. Вместо тщательного отбора кандидатов от власти, администрация города ввела электронное голосование, которое никак не контролируется наблюдателями. Эта схема позволила объявить официальными победителями выборов таких спорных персонажей как телеэрудита и ультрапатриота Анатолия Вассермана (выборы в Госдуму 2021 года) или сына поп-певца Олега Газманова Родиона (выборы в Мосгордуму 2024 года).
Владимир Якушев применяет похожий подход в «Единой России». Он не просто приводит в руководство партии своих людей, он меняет принципы ее организации — сокращает количество должностей, которые обладали хоть каким-то собственным влиянием, замыкая управление на себя. Эта политика приведет к тому, что амбициозным, но лояльным системе людям будет все сложнее делать карьеру в партии. Статусных должностей в рамках ЕР хватит только для текущей команды партийного менеджмента и фигурам, которые уже имеют значительный политический вес. Такой структурой просто управлять, она будет опираться на губернаторов, которые возглавляют отделения, то есть административную вертикаль власти. Если Владимир Путин возглавит список ЕР круг забюрократизирования «медведей» окончательно замкнется — на президента уже давно работает вся административная машина, поэтому партии, которая выдвинула его во главе своего списка, ничего не остается, как вписаться в эту машину в качестве детали.
«Единую Россию» никогда нельзя было считать полноценной партией, но как инструмент для обеспечения представительства элит разных уровней и раздачи статусов для них она вполне работала. Сейчас ЕР становится оргструктурой по выдвижению кандидатов в различные органы власти — людей без особых политических амбиций, либо депутатов, которые давно стали проводниками интересов АП или Правительства. Партия власти, как и вертикаль власти в целом, окончательно теряет гибкость. Контролировать такие упрощенные системы кремлевским менеджерам действительно просто, но они работают без сбоев до появления кризисных явлений. В случае возникновения кризиса выставленные из рядов партийной элиты и исключенные из процесса принятия решений фигуры вряд ли помогут системе выстоять.
