Российская власть на протяжении последних восьми лет официально пытается создать условия для развития в стране частных космических компаний. Главной причиной для этого стали хронические трудности внутри государственной космической промышленности, которая давно демонстрировала весьма ограниченные способности в создании и производстве новой космической техники. На этом фоне развитие космонавтики силами американских предпринимателей в 2000—2010 гг. обозначило перспективу утраты Россией своего доминирования в сфере пилотируемых полетов, а главное — оно поставило под вопрос долгосрочную перспективу российско-американского сотрудничества в космосе. И здесь надо помнить, что для Москвы космическая деятельность является в первую очередь политическим проектом.
Наряду с постоянным членством в Совете Безопасности ООН и ядерным арсеналом участие в освоении космоса обеспечивает России место в кругу великих держав. Более того, для российского общества важное символическое значение имеют успехи еще советской космической программы. Отсюда наличие или отсутствие достижений в космосе влияет на легитимность современной российской власти.
Попытки стимулировать появление российского бизнеса в космосе изначально были продиктованы тремя задачами: компенсировать слабость государственных компаний, найти новую формулу российского участия в международном освоении космического пространства, а также поддержать легитимность Кремля.
Однако на практике выяснилось, что существующая в России политико-экономическая система почти несовместима с частной инициативой, тем более в такой сложной сфере как космос. Но российская власть не может просто отказаться от идеи частных космических компаний. Дело в том, что хотя у нее еще есть ресурсы на поддержание неэффективной государственной промышленности, а ресурс сотрудничества в космосе с американцами и европейцами тоже еще не исчерпан, успехи американского бизнеса в космосе бьют именно по легитимности Кремля в глазах россиян.
Презумпция виновности и покупка индульгенций
Все началось с появления инновационного центра «Сколково» в 2011 году, в котором отдельно выделен кластер космических технологий. Тогда же бизнесмен Михаил Кокорич создал флагман российского космического бизнеса, компанию Dauria Aerospace. В 2014 году компания успешно запустила три своих спутника, два из которых продала американской фирме Aquila Space. Еще два аппарата, построенные по контракту с «Роскосмосом», были потеряны в 2017 году в ходе аварийного запуска ракеты-носителя. За это же время против компании было возбуждено и закрыто уголовное дело, сопровождавшееся обысками в офисе, а по итогам неудачного пуска «Роскосмос» подал к ней иск на компенсацию за потерянные аппараты. В итоге основатель компании перебрался в США и запустил свой бизнес там, назвав создание Dauria Aerospace в России ошибкой. Очевидно, что компания вступила в контрактные взаимоотношения с российским государством в той сфере, где была сформирована его монополия и где существует множество ограничений из-за того, что монополия является частью военной промышленности. Презумпция виновности бизнеса, характерная для российской системы в целом, в этой ситуации совпала еще и с корпоративными интересами внутри «Роскосмоса», не заинтересованного в эрозии своего положения. Компания Кокорича заключала контракт еще с Роскосмосом как органом государственной власти (Федеральным космическим агентством), и только в 2015 году на месте агентства была создана госкорпорация «Роскосмос».
Другой крупной инициативой российского бизнеса в космосе стал выкуп в 2017—2018 гг. авиакомпанией S7 (Сибирь) обанкротившегося проекта «Морской старт» за $ 100 млн у РКК «Энергия», входящей в государственную корпорацию «Роскосмос». В условиях российско-украинского конфликта и без того проблемный проект оказался без украинских ракет-носителей «Зенит». Однако очень похоже, что эта история изначально является не инвестицией в космический бизнес как таковой, а попыткой выкупить у российского государства «индульгенцию».
Эта «индульгенция» должна позволить единственной крупной частной российской авиакомпании существовать в условиях привилегированного положения «Аэрофлота», громоздкого регулирования и бесконечных попыток правительства навязать российским авиакомпаниям далеко не самые эффективные самолеты, производимые государственной промышленностью. В пользу этого свидетельствовала и фигура Сергея Сопова, который в 2016—2019 гг. был генеральным директором компании S7 Space, созданной S7 под космический бизнес. За плечами у Сопова было почти тридцать лет опыта по выстраиванию отношений с властями в авиационной и космической сферах. Например, его собственная фирма «Авиализинг» специализируется на лизинге российских самолетов SSJ-100, купленных за счет средств государственной поддержки и кредита государственного банка.
Под руководством Сопова S7 Space начала презентовать амбициозные проекты: от возобновления производства ракетных двигателей, созданных в СССР для лунной программы, до идеи концессии на российский сегмент Международной космической станции. И вряд ли авиакомпания планировала инвестировать свою чистую прибыль (менее $ 80 млн в 2017 году) туда, где требуются сотни миллионов. Скорее речь шла о том, чтобы как минимум просто тянуть время, а как максимум — стать для Кремля незаменимым участником космической программы. Этот статус позволил бы материнской авиакомпании рассчитывать на расширенную государственную поддержку. Однако дело не двигалось и пакт между Соповым и владеющей S7 семьей Филевых к 2019 году распался. В итоге S7 Space назначила нового директора, который должен обеспечить хорошие отношения с Кремлем и все-таки создать для компании бизнес-стратегию. Кроме того, в декабре 2019 года было решено перебазировать плавучую пусковую платформу «Морского старта» из США под Владивосток — по сути, на хранение. Это говорит о понимании владельцами S7 туманных перспектив своей космической инициативы, превращающейся из «индульгенции» в обременение.
Сам Сопов весной 2019 года создал компанию МТКС и уже пытается продать «Роскосмосу» еще один мега-проект: создание к 2024 году космического корабля «Арго» для нужд России (сама российская государственная промышленность создает новый корабль уже почти 20 лет).
Друзья Кремля, меценаты и «странные» деньги
Но даже в таких условиях в России находятся люди, пытающиеся построить бизнес в космосе. Однако они сталкиваются с фундаментальной проблемой — здесь почти нет капиталов и почти нет спроса на коммерческие космические услуги. Как следствие, космические стартапы начинают искать себе состоятельных и влиятельных покровителей, приобщаться к увлечениям российского руководителя, а порой и вовсе попадают в сюрреалистичные ситуации. Здесь можно обратиться к опыту двух компаний-резидентов «Сколково»: «Спутникс» и «Лин Индастриал».
Стартап по созданию спутников «Спутникс» в 2011 году выделился из компании «Сканэкс», занимающейся еще с конца 1980-х гг. обработкой спутниковых снимков. Андрей Потапов, сын основателя «Сканэкса» Владимира Гершензона, при поддержке отца решил попробовать себя в частной космонавтике. В 2014 году компания успела отправить на орбиту первый полностью свой аппарат дистанционного зондирования земли. Кроме того, в 2012-ом и 2017 году на орбиту были отправлены два аппарата, для которых «Спутникс» поставил некоторые системы. Так совпало, что в 2014 году «Сканэкс», ставший заметным поставщиком космических данных для государственных ведомств и крупных российских компаний, был выкуплен людьми, близкими к Кремлю. В итоге «Спутникс» был вынужден менять свою стратегию (вероятно, свою роль сыграли и санкции). Основную выручку компании к 2016 году стала приносить продажа учебных конструкторов, на которых школьники и студенты могут учиться конструировать спутники.
Эти конструкторы поставлялись и в образовательный центр «Сириус», одно из любимых детищ Владимира Путина. Так «Спутникс» попал в поле зрения Романа Андрюшина, человека из ближайшего окружения Олега Дерипаски и одного из топ-менеджеров алюминиевой корпорации РУСАЛ. Стартап был выкуплен, его возглавил еще один менеджер РУСАЛа, и вместо развития собственной платформы стал создавать школьные спутники на популярной платформе CubeSat для путинского «Сириуса». Потапов ушел работать в Сколковский институт науки и технологий. А компания фактически превратилась в украшение идеального мира российского президента.
«Лин Индастриал», в отличие от «Спутникса», пытается создать семейство легких ракет-носителей. Кроме отсутствия крупных инвесторов, эта компания столкнулась с еще одной проблемой — невозможностью использовать испытательные площадки государственных компаний. В итоге после аварийного испытания своего ракетного двигателя в 2016 году, проведенного буквально по-партизански, стартап оказался на грани закрытия. Его поддержала на плаву предприниматель Ольга Прокофьева со своей компанией «Галактика», чьей целью является город в космосе и развитие сверхспособностей человека. Этот сюрреализм дополняется тем, что Ольга Прокофьева с тогдашним мужем отметилась в сомнительных историях с громкими проектами-пустышками в индустриальных парках (еще один вид игрушек у российских властей) на Урале и Дальнем Востоке, под которые предприниматели хотели получить кредиты от государства. Кроме того, она сменила имя на Алию Григ и теперь выступает на форумах по развитию малого бизнеса. Ольга/Алия имела отношение и к покупке Андрюшиным «Спутникса», однако теперь «Спутникс» отрицает какую-либо связь с ней. В августе 2018 года с Прокофьевой/ Григ прекратил сотрудничать и «Лин Индастриал».
В 2019 году стартап нашел себе двух новых инвесторов. Первым инвестором стала «Национальная космическая компания» с уставным капиталом в 10 млн рублей (около $ 170 000), созданная в 2019 году в Красноярске бывшим полицейским Максимом Куликовым, который с конца 2016 года возглавлял местный кредитный потребительский кооператив с неизвестными учредителями. Так что не совсем понятно, из каких средств новый инвестор будет финансировать разработки «Лин Индастриал» и каково происхождение этих средств. Вторым инвестором стала компания ЛАРОС бизнесмена Олега Ларионова, энтузиаста авиации и космоса. Это единственная реальная надежда «Лин Индастриал» на продолжение деятельности. Хотя законодательная основа, которая бы позволила частным лицам в России производить и запускать ракеты, попросту отсутствует.
На фоне всего этого «Роскосмос» демонстративно занялся развитием частной космонавтики. В противном случае под сомнение ставится не только выполнение указанных выше задач, но и сама идея государственной корпорации, отвечающей как за космическую программу, так и за повышение эффективности и развитие космической промышленности. То есть речь идет еще и о бюрократических интересах ее руководства. Как следствие, в рамках Национальной технологической инициативы (еще одной идеи Путина) под эгидой «Роскосмоса» создана рабочая группа по этому вопросу. Однако разрешение фундаментального противоречия между интересами монополии и необходимостью частного бизнеса в космосе даже не стоит в повестке. Единственной идеей специально созданной рабочей группы стало предложение о том, что «Роскосмос» мог бы входить в капитал частных компаний, передавая им свои технологии. Не ясно только, как быть с теми технологиями, которые засекречены (а их большинство).
Российская власть вновь пытается оживить идею гетто для бизнеса в тех сферах, которые считает нужными для себя. Все эти утопические попытки заполучить российские аналоги SpaceX и Blue Origin все больше напоминают бюрократическую имитацию. В то же время они создают благоприятную почву для тех, кто знает, как продавать Кремлю воздух.
