Осенью 2017 года появились первые сообщения о том, что Россия могла бы принять участие в проекте НАСА по созданию пилотируемой космической станции на орбите Луны. Подписанный тогда меморандум о намерениях дал Москве надежду, что после завершения проекта МКС в 2020-х гг. она не останется на обочине мировой космонавтики со своими плохо летающими ракетами и спутниками и убыточной космической промышленностью.
В мае 2018 года НАСА подтвердило, что ведет переговоры со своими нынешними партнерами, включая Россию, по вопросу создания станции Lunar Orbital Platform-Gateway. Это добавило российской стороне еще больше оптимизма. Вплоть до того, что в прессе стали обсуждаться детали, какой вклад внесет Россия в этот проект, когда и сколько российских космонавтов полетит на американских кораблях к Луне.
На первый взгляд, такое воодушевление Москвы противоречит курсу на конфронтацию с Западом. Однако на деле ее сотрудничество с западными странами в космосе хорошо сочетается с такой политикой. Цель конфронтации хорошо известна: добиться от США и Европы особых условий, которые гарантируют Кремлю сохранение политической и экономической власти внутри России и неприкосновенность зарубежных активов.
И здесь любое стратегическое сотрудничество с участием Москвы препятствует ее окончательной изоляции и превращению в изгоя. Такое сотрудничество — будь то в газовой сфере или в космосе — постоянно требует от иностранных партнеров принимать во внимание кремлевскую повестку и считаться с ней. Проблема только в том, что степень доверия к российской власти и состояние российских политических институтов и промышленности таковы, что дальнейшее сокращение космического сотрудничества с Западом неизбежно.
Ушедший «золотой век»
Когда в начале 1990-х гг. Россия и США стали партнерами в космосе, всеобщее внимание было сфокусировано на технической и финансовой стороне вопроса. У России был опыт длительных пилотируемых полетов на станциях «Салют» и станции «Мир» и развитая ракетная программа, но были серьезные экономические трудности и проблема адаптации космической деятельности к новым условиям. США стремились заимствовать российский опыт и были готовы поддержать российскую промышленность своими заказами. Вместе с США партнерские связи с Россией расширяли и европейские страны.
Менее очевидным оставался тот факт, что в основе этого партнерства лежали политические интересы обеих сторон. Для Москвы совместные космические проекты с американцами и европейцами поддерживали ее высокий международный статус. Он был гораздо выше, чем тот, на который она могла бы рассчитывать, исходя из своего актуального социально-экономического положения и внутриполитической ситуации. И в отличие от ядерного арсенала, который в политическом плане также работал на статус, сотрудничество в космосе давало России престиж, репутацию созидающего игрока и ресурс для модернизации страны.
США одним из условий широкого космического сотрудничества с Россией ставили ее участие в режиме нераспространения ракетных технологий. Параллельно решалась долгосрочная задача: не оставлять ослабленную постсоветскую Россию на обочине, чтобы снизить угрозу реваншизма с ее стороны. Привилегированное космическое партнерство с Вашингтоном призвано было придать российской политической элите уверенности в ее реформистских начинаниях. Кроме того, через интеграцию русских в американскую космическую программу США укрепляли свое лидерство в космосе и, соответственно, в международных делах.
Последующие годы показали, что на это партнерство были возложены слишком большие ожидания. Модернизации России оно не слишком способствовало и кремлевский реваншизм не предотвратило. В итоге все нынешние совместные проекты между «Роскосмосом», который из федерального космического агентства успел стать государственной корпорацией, НАСА и ЕКА были начаты до 2014 года.
Более того, сотрудничество российских и американских космических компаний начало сворачиваться еще с середины 2000-х гг., когда американцы покинули коммерческие проекты Sea Launch и International Launch Service. Остались только поставки ракетных двигателей РД-180 и РД-181 российской компанией НПО «Энергомаш» (входит в «Роскосмос») в США для ракет-носителей Atlas V и Antares. Сотрудничество российских и европейских компаний было сфокусировано на производстве спутников, т.к. Россия серьезно отставала и отстает в этой сфере. С 2014 года это сотрудничество было фактически прекращено.
За последние пять лет у России и стран Запада не появилось никаких новых совместных космических проектов, а на повестку встал вопрос о том, что делать после завершения работы МКС. Конечно, после катастрофы шаттла «Колумбия» в 2003 году и до 2005 года, а затем после закрытия программы шаттлов в 2011 году американские астронавты летают на МКС на российских кораблях «Союз». Эти полеты происходят в рамках контракта между НАСА и «Роскосмосом»,
Неудивительно, что возможное участие в лунной программе НАСА имеет для Кремля огромное значение. В противном случае неизбежной станет перспектива утраты статуса значимой страны и превращения в мировую обочину, а это уже обострит кошмарный для российской правящей группы вопрос о распределении власти и богатства внутри России.
Состояние промышленности
Российская космическая промышленность является формальной частью военной индустрии. Она — как и абсолютное большинство оборонных компаний в стране — страдает от собственной неэффективности. Хронические задержки проектов говорят об этом лучше всего. Чего стоят хотя бы 23 года разработки ракет-носителей «Ангара», или почти 10 лет задержки с поставкой новых модулей для российского сегмента МКС, или многолетние переносы запусков научных аппаратов.
Финансовые показатели деятельности РКК «Энергия», которая произвела модули для «Мира» и российского сегмента МКС и производит пилотируемые корабли «Союз», тоже говорят о многом. В 2017 году вся выручка компании составила почти 42,4 млрд рублей (около $ 727 млн), тогда как обязательства компании со сроком погашения в 2018 году составляют 58,8 млрд (около $ 1 млрд по текущему курсу). В предыдущие годы ситуация была столь же плачевной. От банкротства компанию спасает государство, владеющее ей через «Роскосмос» и де-факто бесконечно кредитующее ее через государственные банки. Даже у НПО «Энергомаш», на протяжении многих лет поставляющего ракетные двигатели в США, экономическая ситуация очень далека от процветания.
Как в такой ситуации российская космическая промышленность сможет полноценно участвовать в проекте строительства станции на лунной орбите — большой вопрос. К тому же космическая программа России до 2025 года не только не предполагает ничего подобного, но и пока планируется к сокращению на 10% из-за нехватки средств в российском бюджете. По большому счету, сегодня речь для Москвы идет о том, чтобы хоть в каком-то виде быть формальным участником проекта Lunar Orbital Platform-Gateway. Быть способной показать там свой флаг.
Перспектива лунной станции
Концепция пилотируемой станции на орбите Луны, которую сейчас разрабатывает НАСА, предполагает наличие только двух основных модулей: энергетического и жилого. Также станция будет нуждаться во вспомогательных системах вроде стыковочных и шлюзовых отсеков, платформ для размещения внешнего научного оборудования
Однако еще до всяких четких договоренностей и контрактов перед российской стороной возникает дополнительная трудность — делать модуль придется (если вообще придется) по американским стандартам. Для справки, российские модули на МКС сделаны по российским стандартам, а американские — по американским.
В то же время у Москвы может оказаться неожиданное преимущество — у РКК «Энергия» в разной степени готовности есть три модуля для МКС. Они должны были быть запущены еще в конце 2000-х гг., но этого не произошло. Запуск первого из них, модуля «Наука», на МКС пока планируется на следующий год. Остальные под вопросом, поскольку если станция прекратит работу в 2024 году или немногим позже, то запускать их просто не имеет смысла. Один из этих модулей — «Причал» — гипотетически может быть доработан до шлюзового модуля лунной станции. Вероятно, Россия как раз постарается предложить НАСА этот наиболее выигрышный для себя вариант.
Однако даже если у России получится провернуть такую сделку с США, она не сможет конвертировать это в долгосрочный успех. В рамках лунной инициативы американцы будут опираться на частные компании, реализуя большую научную программу. А Россия уже сегодня не знает, чем занять своих космонавтов на МКС, а наука не является серьезным приоритетом для российской власти. Российским космонавтам на лунной станции просто нечего будет делать. Более того, пока американцы и европейцы планируют и реализуют научные проекты в космосе, главный российский космический проект, если судить по стоимости и вниманию властей, — космодром «Восточный». Его Россия начала строить еще в 1997 году (до 2007 г. он назывался космодром «Свободный»), чтобы снизить свою зависимость от «Байконура» на случай проблем с Казахстаном.
«Роскосмос» и американские частные компании — это просто разные и плохо совместимые парадигмы существования. «Роскосмос» может сотрудничать с государственным ведомством НАСА, но не умеет это делать с Илоном Маском, Робертом Бигелоу, Джеффом Безосом и другими предпринимателями. Тут достаточно посмотреть на то, как Россия выстраивает отношения со своими предпринимателями в сфере космоса и как реагирует на создание другими странами среды для частной инициативы в космосе. Так что, несмотря на все желание Кремля, реальное развитие американо-российского космического сотрудничества для начала потребует от России глубоких изменений в ее политическом и экономическом устройстве.
