В среду в непосредственной близости от московского Кремля развернулся настоящий силовой конфликт, который правильнее назвать разборкой в духе 1990-х гг. Владислав Бакальчук, муж владелицы маркетплейса Wildberries Татьяны Бакальчук и сооснователь этой компании, вместе с вооруженными людьми попытался ворваться в бизнес-центр, где располагался офис фирмы. Путь Бакальчуку и его группе силовой поддержки преградила охрана бизнес-центра. Между ними завязалась драка, начали звучать выстрелы. Жертвами конфликта стали два охранника здания, ранения получили сотрудники полиции.
Владислав Бакальчук был против слияния Wildberries с рекламной компанией RusOutdor, которое было одобрено в Кремле, и не хотел разводиться с женой, желая сохранить контроль над маркетплейсом. Бизнесмен заручился поддержкой главы Чечни Рамзана Кадырова, который публично начал требовать «возвращения жены домой» и называл слияние «рейдерским захватом», а собственников RusOutdor «чертями». Кадыров пообещал, что его «ребята решат вопрос». Татьяна Бакальчук к мужу возвращаться не собиралась, как не собиралась отказываться и от слияния. В каком-то смысле силовой конфликт был практически предрешен, хотя такой его публичности никто не ожидал. Вооруженное противостояние развернулось в центральном районе столицы, хорошо знакомом и горожанам, и представителем элит. В бизнес-центре, где располагался офис Wildberries, находится одно из подразделений мэрии Москвы. Однако ничто не помешало силовой группе поддержки Бакальчука затеять здесь силовую разборку с применением оружия. Официальные СМИ ничего не сообщают о национальности сопровождающих Бакальчука мужчин, но телеграм-каналы быстро раскрыли ее — разбираться с Wildberies приехали чеченцы.
Конфликт вокруг маркетплейса разрушил два важных для российских элит и граждан мифа, которые на протяжении многих лет строили Кремль и Рамзан Кадыров. Первый и самый главный миф заключается в том, что Путин избавил страну от наследия «лихих 90-х» — в первую очередь, от силовых разборок по поводу собственности, жертвами которых становились как добропорядочные предприниматели, так и случайные прохожие. Уход от 1990-х гг. был частью более объемного мифа о «путинской стабильности»: на улицах спокойно, бизнес можно вести цивилизованно, не опасаясь атак бандитов или конкурентов, рядовые сотрудники компаний тоже не боялись стать жертвами силовых конфликтов. Атака Бакальчука и его группы поддержки на офис Wildberries продемонстрировала, что хаос 1990-х возвращается или, по крайней мере, не побежден. Даже в 1990-е гг. трудно было представить, что участники такой разборки устраивают ее в центре города вблизи Кремля, да еще и вооруженным нападением на охрану бизнес-центра. Стрелки и конфликты обычно проходили на окраинах, либо это были адресные акции устрашения или точечные заказные убийства. Перестрелка около Кремля с, по сути, случайными жертвами, о которой стало известно всей стране, погружает Россию в атмосферу 1990-х. Долгое время Кремль методично пугал граждан «лихим временем» как одной из худших эпох в истории страны, во многом преувеличивая ее недостатки и ужасы. Сейчас эта пугалка может обернуться против руководства страны. Тревожность общества и так велика — оно устало от войны, беспокоится из-за вторжения ВСУ в Курскую область, боится новой мобилизации, раздражено ростом цен. Перестрелки около Кремля уверенности в будущем не прибавят, зато они заставят сомневаться в способности режима и конкретно Путина если не хранить стабильность, которая уже разрушена, то хотя бы не допускать возвращения силовых конфликтов вокруг бизнеса. Еще больше претензий может возникнуть у российской элиты — перестрелка произошла неподалеку от кафе, ресторанов, где решают вопросы чиновники и бизнесмены. Получается, что режим не может гарантировать безопасность даже представителям элиты.
Еще один разрушенный миф — полная подконтрольность Москве руководства Чеченской республики и лояльного ему населения республики. Оказалось, что Рамзан Кадыров может ради своего интереса оспаривать одобренную Кремлем сделку и даже оказывать силовое сопровождение бизнесмену, который выбрал «чеченскую крышу». Вполне вероятно, что глава Чечни не сознавал, чем закончится его санкция на силовое сопровождение, но получилось то, что получилось. И у граждан, и в первую очередь у элит может возникнуть «чеченский вопрос» — и к Кадырову, и к Путину. Глава Чечни называет себя «пехотинцем Путина», подчеркивает личную завязанность на президента, поэтому спрашивать за «пехотинца» можно и нужно у главы России. В этом смысле показательно, что совсем недавно президент посещал Чечню, фотографировался с сыновьями Рамзана Кадырова и целовал Коран. Это событие действительно можно было назвать триумфом главы республики. С помощью таких встреч Кадыров доказывает своим недоброжелателям, что находится в фаворе у Путина и может делать что пожелает. Вполне вероятно, что визит президента мог стать для главы Чечни прологом для силовых разборок у Кремля.
Пока у Кремля есть время повлиять на ситуацию — например, принудить Рамзана Кадырова выступить и осудить силовую атаку на Wildberries и даже каким-либо образом извиниться. Но пока глава Чечни молчит, а всю ответственность явно пытаются повесить на Владислава Бакальчука, и она действительно есть. Эта реакция выглядит не соизмеримой и неадекватной имиджевому ущербу, который получает Кремль из-за силового конфликта вокруг крупнейшего российского маркетплейса. Разрушение мифа об избавлении от «лихих 90-х» может дорого стоить Путину и внести серьезный вклад в падение его популярности, которое и так началось.
Путин с закрытыми глазами
Российский президент по уже сложившейся традиции предпочитает не замечать проблем, отстраняться от них. Ни президент, ни заметные официальные лица не выступили с заявлениями по поводу конфликта вокруг Wildberries, не пообещали разобраться. Президент в Санкт-Петербурге лично посетил Евразийский женский форум, провел видео-встречу с новоизбранными губернаторами. Разумеется, не обошлось без «военных» мероприятий — видео-созвона с силовиками и поездки на завод по производству беспилотников. Вокруг российского президента якобы не происходит никаких кризисных событий, которые были бы способны нарушить его привычный рутинный график.
Мы неоднократно писали об этой тактике: Путин своим поведением показывает, что кризисы (мятеж Пригожина, теракты, вторжение ВСУ) не так значимы, чтобы менять его планы. Это значит, что обществу тоже якобы незачем беспокоиться — власть в рутинном порядке все равно решит проблемы. Какое-то время эта тактика работала — кризисы проходили, а Путин выступал с короткими заявлениями, успокаивающими население. После вторжения ВСУ в Курскую область такой стиль поведения перестал давать желаемый эффект: рейтинги власти даже по данным сотрудничающих с Кремлем социологических центров начали падать. Падение остановилось, но показатели одобрения деятельности Путина и доверия ему не вернулись к прежним значениям. Вполне вероятно, что чиновники АП понимают проблему, но тревожить шефа не хотят. Поэтому Путин продолжает закрывать глаза на кризисные моменты, которые очевидны всем. В будущем эта тактика может привести к серьезным проблемам для вертикали власти — российский президент на глазах становится слабым политиком, который боится реальности и отворачивается от нее.
