Конкуренция посредством санкций

2 ноября Министерство финансов США выпустило т.н. General License 76A, вводящую очередной пакет санкций в отношении российских частных и юридических лиц: АФК «Система», Биржи «Санкт-Петербург», компании «Арктик-СПГ-2» и аффилированных с ними структур. Данный шаг амери­канских властей получил большой резонанс прежде всего из-за нацеленно­с­ти на последнюю компанию — оператора огромного проекта по производству сжиженного природного газа, конеч­ным бенефициаром которого является «Новатэк». Проект этот ведет историю с 2017 года и осуществляется в партнер­стве с несколькими иностранными фир­мами — французской Total Energies, ки­тайскими CNOOC и CNPC, а также японским консорциумом Japan Arctic LNG (каждая из них владеет по 10% проекта). Ежегодный объем производства при выводе на полную мощность должен был составить около 20 млн. т СПГ начиная с 2026 года. Первая очередь комплекса была торжественно введена в строй летом этого года с участием Путина, а поставки предполагалось на­чать с января 2024-го (по некоторым данным, весь их объем на следующий год уже давно законтрактован).

Политика западных стран в отношении «газового» со­трудничества с Россией отмечена крайней непоследовательностью. С од­ной стороны, США (а также Канада и Великобритания) уже в первые дни полномасштабной войны против Украины ввели полное эмбарго на покупку любых энерго­но­сителей, постав­ляемых Москвой. С другой стороны, Европейский Союз при­нял на во­оруже­ние парадоксальную стратегию, сначала запретив постав­ки из Рос­сии угля (почти никак не влиявшего на благополучие федерального бюд­же­та), за­тем введя эмбарго на нефть, и в конечном итоге на нефтепро­дукты — но при этом никак не ограничив поставки газа, несмотря на то, что как раз в этой сфере шантаж Кремля в прошлом году проявился наиболее зримо, а допол­нительные доходы Москвы составили миллиарды долларов.

В результате усугубления ситуации и на фоне уверенного сокращения по­ставок российского газа по всем направлениям (за исключением украинского маршрута) 26 сентября произошло аварийное разрушение двух веток «Север­но­го потока», в котором сегодня многие видят отчетливый украинский след. Но и после этого Европа не отказалась от закупки газа у Москвы: часть стран — в первую очередь Словакия и Венгрия — продолжают получать его через Ук­ра­ину (Киев обещает не продлевать транзитное соглашение с «Газпромом» по­сле 31 декабря 2024 года), часть — по ответвлению от «Турецкого потока», но бо­льшинство — в виде СПГ, доставляемого морским транспо­ртом из рос­сийских арктических портов, где в последние годы в соответству­ющих про­ектах были замечены «Новатэк», «Газпром» и «Лукойл». Так как СПГ сегодня является единственным вариантом покупки газа у России стра­нами Запад­ной Ев­ропы, которые прошлой зимой испытали дефицит этого вида топ­лива, не стоит удивляться тому, что покупки сырья только рас­тут: в первой по­ловине 2023 года ЕС стал по­купателем 52% всего объема российского СПГ.

Включение компании «Арктик-СПГ-2» в американский список SDN автоматически исключает проведение с ней любых операций не только аме­риканскими компаниями, но и всеми теми, кто ведет бизнес с зарегистриро­ванными в США корпорациями. Иначе говоря, это должно означать полное прекраще­ние сотрудничества европейцев с российской компанией — как инвестицио­н­ного (замечу, что даже в этом году европейские компании поста­вили «Арктик-СПГ-2» разнообразного оборудования более чем на $ 400 млн в рамках контрактов, заключенных еще до начала полномасштабного вторжения), так и торгового (закупки сжиженного газа из этого источника также становятся токсичными). Если эти ограничения будут введены в действие (крайним сроком, после ко­торого все сделки счи­таются противозаконными, названо 31 января 2024 года), ЕС лишится около 15% своего совокупного импорта СПГ газа — и хотя хра­нилища накануне зимы запол­нены до рекордного уровня, эту новость нель­зя назвать хорошей для евро­пейцев. Но только для них.

И вот тут мы подходим к той особой черте, которая отличает эту санкци­онную меру от большинства объявлявшихся ранее. Многие из санкций, вве­денных против России с начала войны, не были слишком эф­фективными; некоторые вызывали «побочные эффекты», которые для самих объявлявших их стран оказывались более разрушительными, чем для России. Однако и их неэффективность, и вызываемые ими потери были, с од­ной стороны, непредвиденными, и, с другой стороны, касались принимав­ших подобные решения стран или всего западного сообщества. Европейцы, анонсировав энергетические эмбарго в отношении России, спровоцировали дефицит на рынке и понесли убытки, максимальная оценка которых дости­гает € 750 млрд; американцы, ставшие лиде­рами санкционной политики в прошлом году, придерживались жесткой ли­нии даже несмотря на повы­ше­ние инфляции, объяснявшейся Белым домом высокими ценами на топливо. Все западные страны рискнули своей репутацией в финансовой сфере, арес­товав авуары Банка России и активы частных российских предприни­мателей, попавших в санкционные списки. Введение «потолка цен» на рос­сийскую нефть обеспечило выгоду третьим странам, прежде всего Китаю и Индии, но не привело к односторонним выгодам кого-либо из союзников. На этом фоне последнее американское решение знаменует собой новый по­ворот в санкционной саге.

Начиная с конца 2000-х гг. США за счет новых техно­логий освоения месторождений нефти и газа стали стремительно на­ращи­вать их добычу, преодолевая свою зависимость от импорта. В 2011 году США стали крупнейшим в мире производителем газа, оставив позади Россию, а в 2017-м — нефти, опередив Саудов­скую Аравию. Обеспечив себя все­ми ви­да­ми энергии, США с 2019 года стали чистыми экспортерами энергетических то­варов, причем именно в сфере СПГ они достигли наибольших ус­пе­хов, на­растив его помесячные поставки приблизительно в 40 раз за последние восемь лет, до 6,5−7,2 млн. т. К 2030 году, по прогнозам Международного энергетического агентства, экспорт СПГ из США превысит 30% мировой трансграничной тор­говли этим видом ресурса (по итогам 2022 года данный показатель составил око­ло 20%). Взрывной (почти в 2,2 раза) рост американского экспорта во многом спас Ев­ропу зимой 2022−2023 гг. — отчасти тем, что США закрыли часть «ды­ры», об­разовавшейся от потери российских поставок, отчасти тем, что перспекти­ва почти безграничной американской экспансии сделала сговорчивее других экспортеров, что в итоге привело к стабилизации, а затем и падению цен на европейском газовом рынке, начиная с ноября 2022 года.

Введение санкций против «Арктик-СПГ-2» означает запрет на по­купку сжиженного природного газа с его мощностей любыми покупателями: понимая это, помощник государственного секретаря по энергетическим ресурсам Джеффри Пайетт, вы­ступая на слушаниях в Сенате, прямо заявил, что «наша цель — уничтожить этот проект» и положить конец «развития России как крупнейшего экспортера СПГ в мире». Можно сказать, что Вашингтон делает то, чего так и не сделал по собственной воле Брюссель (тут следует напомнить, что в по­следние месяцы многие политики и активисты в Европе ставили вопрос об отказе от любого российского топлива, но в ответ слышали, что «европейцы не предполагают делать такой шаг в бли­жайшем будущем» и «пересмотр стратегии реален лишь в отдаленной перспективе»). При этом многие страны ЕС стремительно наращивали закупки СПГ в Рос­сии — в основном с принадлежащего «Новатэку» «Ямал СПГ» и в меньших объемах с заводов «Газпрома» в Ленинградской области. Чемпионами по по­купкам в абсолютном выражении выступают Испания, Бельгия, Франция и Голландия, а в Греции, например, российский СПГ в сентябре 2023 года занял 72% местного рынка. И в этих условиях американцы впервые вводят такие санкционные меры, которые могут нанести существенный ущерб Европе, и которые, судя по всему, не были при этом предварительно согласованы.

Сложно предположить, что американские компании не окажутся круп­ными бенефициарами такого решения, так как смогут еще более расширить свою долю на европейском газовом рынке: санкции, таким образом, впервые стали инструментом недобросовестной конкуренции ме­жду самими запад­ными союзниками Украины (причем в весьма неудачный момент, когда Ва­шингтон прозрачно намекает европейским державам, что в ближайшем бу­дущем они могут быть вынуждены принять на себя основное финан­совое бремя помощи Киеву, а сами европейцы говорят о невозможности такого сценария).

Вероятнее всего, значимого раскола на Западе данная мера в итоге не вы­зовет (европейские политики отреагировали на решение Вашингтона спокойно, заявив что изучают его последствия и не считают их критическими для энергетической безопасности своих стран), а ее последствия для России окажутся серьёзнее, чем для Европы. В Москве долгие годы с пренебреже­нием относились к производству и постав­кам на мировой рынок СПГ: пер­вый опыт был предпринят международны­ми инвесторами в проект «Саха­лин-2», и только затем «Новатэк» и другие компании стали вкладываться в мощности по сжижению в Арктике и в соз­дание флота газовозов, способных оперировать в высоких широтах. Все эти проекты реализовывались в сотруд­ничестве с европейскими, японскими и китайскими компаниями, обеспечи­вались в основном импортным обору­до­ванием и обслуживались танкерами, построенными по российским заказам на верфях Южной Кореи («прослав­ленной» судоверфи «Звезда» пока удалось спустить на воду только два по­добных судна). Санкции, вводившиеся в от­ношении проектов по раз­ведке и добыче газа и нефти в Арктике в 2014—2022 гг., по большей части не касались процесса производства и транспортировки СПГ, будучи ориенти­рованы пре­жде всего на разведку, бурение и добычу. Эта часть газового сек­тора России оставалась не затронута санкция­ми и поэтому развивалась иск­лючительно динамично. Производство СПГ в стране выросло с 3,8 млн т в 2009 году до более чем 32,5 млн т. в 2022-м, при этом 98% данного объема шло на экспорт. Российские власти открыто говорили в послед­нее время о том, что они намерены довести долю страны на мировом рынке СПГ с нынешних 8,2% до 20% уже к 2030 году.

Как бы в Москве ни пытались сделать вид, что новые американские санк­ции являются вторичными и несущественными, они окажут заметное влия­ние на российский газовый бизнес. Прежде всего потому, что планы быстро­го наращивания производства СПГ явно не будут реализованы, и Россия на ближайшие десятилетия останется нишевым игроком данного рынка с до­лей, не превышающей 10%. Кроме того, остается неясным, куда будут экс­портироваться уже производи­мые объемы (летом текущего го­да на Европу приходилось более половины по­ставок СПГ из России): пере­ори­ентировать их на Китай нереально, в том числе и по логистическим особенностям — поставленные и заказанные суда пригодны для проводок из Сабетты в Баренцево море и далее на Запад вдоль побережья Норвегии, но не могут круглогодично ходить по Се­верному морскому пути в сторону Берин­гова пролива. Наконец, не стоит за­бывать и то обстоятельство, что «Нова­тэку» и «Лукойлу» придется очень тя­жело: в отличие от «Газпрома», который имеет возможность обеспечивать до­полнительную прибыль как за счет по­вышения цены на газ на внутреннем рынке, так и за счет сохранения поставок в Тур­цию, ряд европейских стран и Китай, газовый бизнес частных компаний поч­ти целиком зависел от развития рынка сжиженного газа, на экс­порт которого монополия «Газпрома» не распространялась. Иначе говоря, большинство ориентиров в россий­ской газовой отрасли могут существенно измениться — второй раз за последние три года.

Сегодня рано предсказывать итоги введен­ных американцами санкций. Европейские власти пока не высказали своей позиции в отношении объявленных мер: не исключено, что участвующие в российских СПГ-проектах компании будут искать разного рода послабления. Неясно, остановится ли производство на зарубежных верфях танкеров для «Новатэка». Наконец, интересна позиция китайских партнеров: Китай не присоединился к западным санкциям и покупает рос­сийские нефть и газ, но одно дело не присоединиться, и совсем другое — про­игнорировать запреты на сотрудничество с компанией, включенной в SDN-лист. В любом случае, мы имеем дело с очень интересным феноменом, когда США, формально ос­таваясь приверженными делу маргинализации России как страны-агрессо­ра, фактически диктуют Европе стратегию ее санкци­онной политики и еще умудряются при этом обеспечить дополнитьельные преимущества собствен­ным производителям. Такая конкуренция посредст­вом санкций — новое слово в современной санкционной политике.