После прошедших этой осенью выборов в Мосгордуму многие хвалили новую электоральную стратегию оппозиции. Согласно этой стратегии (получившей название «Умное голосование»), для каждого города создается единый список оппозиционных кандидатов. Эта тактика возникла на фоне усиления репрессий и массовых летних протестов. Популяризовал ее наиболее влиятельный из лидеров российской оппозиции — Алексей Навальный. Как писал Ян Матти Доллбаум, цель стратегии — «концентрация всех голосов оппозиции за сильнейших [в каждом районе] кандидатов, не имеющих отношения к „Единой России“».
Результаты этой стратегии оказались довольно впечатляющими: кандидаты из списка «Умного голосования» (УМГ) взяли 20 из 45 мандатов Мосгордумы. При этом степень влияния УМГ остается предметом споров. По заслуживающей доверия оценке политолога Бориса Овчинникова, стратегия повлияла как минимум на 300 тысяч голосов (эту оценку поддерживает и эксперт «Голоса» Станислав Андрейчук в своей статье на Riddle).
На первый взгляд эффект представляется довольно скромным. Однако следует учитывать, что избирательные округа достаточно малы, а явка на этих выборах была низкой. Поэтому даже, казалось бы, незначительный эффект имеет значение. Тем более его едва ли можно назвать незначительным для политической оппозиции, которая регулярно становится жертвой атак со стороны власти. Многие комментаторы говорят, что стратегия не только оказалась на удивление эффективной, но и продемонстрировала сохранение за Навальным роли центральной фигуры в оппозиции.
Недавним событиям даются различные интерпретации. В материале для Russian Analytical Digest Яна Гороховская отмечает, что этим летом протестное движение поставило во главу угла требования к честности демократических процедур. По ее мнению, речь идет о вспыхнувшем с новой силой стремлении изменить систему изнутри. В свою очередь, Регина Смит из Университета Индианы утверждает, что эти выборы подтвердили негибкость и одновременную хрупкость структур электорального контроля, применяемых Кремлем. Смит полагает, что Кремлю следует обновить эти структуры или же ему придется и дальше сталкиваться с электоральными угрозами.
«Умное голосование» образца 2011 года
Неизвестно, какой будет стратегия Кремля в ответ на «Умное голосование», однако мало кто говорил о том, что по сути это совсем не новая стратегия. Навальный применял схожую тактику еще в 2011 году. Тогда у нее не было яркого названия и она была гораздо менее скоординирована, но все же она внесла хаос в парламентские выборы, прошедшие в тот год. Результатом стал один из наиболее хаотичных и плюралистичных составов Государственной думы с начала 2000-х гг. В течение всей кампании Навальный продвигал вызывавшую споры тактику «Голосуй за любую партию, кроме „Единой России“». В декабре того года эта тактика принесла неожиданный успех.
Тяжелый выбор избирателей при электоральном авторитаризме
Очевидно, что следует голосовать против партий (и режимов), которые вам не нравятся. Однако в условиях авторитарного режима перед протестными избирателями стоит выбор из малопривлекательных вариантов. Наиболее известный, разумеется, — бойкот выборов. Он призван заявить о нелегитимности выборного процесса. Так становится понятно, что выборы — лишь фасад для автократии. Бойкот как стратегия применяется регулярно. Лидеры российской оппозиции призывали к бойкоту на парламентских выборах 2007 года и президентских выборах 2008 года, а также на президентских выборах 2018 года.
Бойкот выборов также может носить пассивный характер. В этом случае избиратели не приходят на выборы не потому, что придерживаются определенной тактики, а потому что результат их не интересует. Этот вариант бойкота часто предпочтителен для самого режима, однако результаты его те же. В любом случае явка на выборах снижается. Однако при этом оппозиция и ее сторонники не демонстрируют свою силу.
Выбор в пользу голосования на авторитарных выборах менее очевиден, чем может полагать средний западный избиратель. Бойкот выборов при авторитарном режиме по крайней мере дает моральное удовлетворение, связанное с отказом от участия в аморальной процедуре. Акт голосования при автократии может восприниматься как одобрение нелегитимного режима и пустая трата времени. Действительно, тактика отрицания легитимности ненавистного режима эмпирически доказана. Политолог Ян О. Смит утверждает, что недемократические режимы, которые бойкотируются политической оппозицией в течение длительного времени, с большей вероятностью терпят крах. Однако это не обязательно означает, что за этим неизбежно последует демократизация. Тем не менее, тактика Навального «Голосуй за любую партию, кроме „Единой России“» на тот момент вызвала неприятие лидеров оппозиции. Это было связано еще и с тем, что выбор «любых других партий» был крайне ограничен.
Тактическое голосование в 2011 году
С середины 2000-х гг. режим Путина тщательно контролировал доступ партий к российским выборам. Одной из тактик были жесткие правила регистрации партий. Другая тактика — повышение проходного барьера, чтобы не допустить попадание небольших партий в Думу. К 2011 году насчитывалось всего семь официальных партий, из которых в парламент прошли только четыре. Оппонентов «Единой России», получивших места в парламенте, называли «системной оппозицией». Они считались подконтрольными режиму и такими же коррумпированными.
В 2011 году голосование «за любую другую партию» означало, что либеральные и неидеологизированные, однако оппозиционно настроенные избиратели были вынуждены выбирать между тремя вариантами: старой Коммунистической партией, где ведущие позиции занимали геронтократы, парадоксально названной Либерально-демократической партией, исповедовавшей ксенофобскую идеологию, и номинально левоцентристской «Справедливой Россией», созданной как проект Кремля всего за несколько лет до выборов. Все они в глазах общественности представлялись коррумпированными, продажными и лишенными серьезных амбиций. Ни одна из них не вызывала доверия и вряд ли стала бы действовать так, как этого захочется оппозиционным избирателям.
Но даже в таких условиях электоральная тактика Алексея Навального в 2011 году увенчалась успехом. «Единой России» не удалось набрать 50% голосов, даже несмотря на значительные задокументированные фальсификации и вбросы бюллетеней. Благодаря особенностям тогдашней пропорциональной избирательной системы, депутаты «Единой России» все же получили пусть незначительное, но большинство в Думе. Однако доля голосов, отданных за партию, снизилась на 15%, что обернулось потерей 77 мандатов. Явка оказалась на 6% ниже, чем на тщательно контролировавшихся парламентских выборах 2007 года, что говорит о том, что сочетание мобилизации оппозиции и широкого недовольства режимом может иметь значительные последствия даже на авторитарных выборах. Голосование «за любую другую партию, кроме „Единой России“» имело огромный тактический успех: оппозиция оказалась представлена в парламенте наиболее широко с 2003 года.
Разумеется, легких побед над авторитарными режимами не бывает. Через три месяца после провала на парламентских выборах последовало переизбрание Путина на третий срок. «Любые другие партии» действовали как реальная оппозиция в течение всего двух месяцев: в результате скоординированных (и дорогостоящих) усилий режима они вскоре вновь стали «ручными». Вывод об универсальной выигрышности такой тактики делать нельзя. Однако шок, который правящая партия испытала на парламентских выборах, привел, в том числе, к упрощению регистрации партий. Другим результатом стало возвращение выборов губернаторов (пусть и с некоторыми ограничениями) и конкурентные выборы мэра Москвы в 2013 году. На тех выборах оппозиция получила лучший результат (и притом за реального оппозиционного кандидата!) более чем за десять лет.
Голос ничего не решает?
Тактика «Умного голосования», возникшая на волне протестов летом этого года, стала логичным развитием старой, менее продуманной стратегии, характерной для политической оппозиции в условиях электорального авторитаризма. Разумеется, бойкот или пассивное неучастие позволяет одержать моральную победу и жить в мире со своей совестью. Однако если опросы не показывают значительные оппозиционные настроения на выборах, сложно убедить себя публично выражать недовольство — особенно если вы не активист, а обычный избиратель.
Мобилизация российской политической оппозиции также повлекла наиболее заметные институциональные изменения. Да, надежды на демократизацию не оправдались. Однако политические успехи внутри системы хотя и не приносят такого морального удовлетворения, но дают конкретные результаты. Они стимулируют протестное движение и позволяют новым поколениям оппозиционных политиков и активистов приобретать важные политические навыки.
Кроме того, каждое применение такой тактики играло на руку системной оппозиции, например КПРФ и ЛДПР. Эти партии зарабатывают на жизнь сотрудничеством с режимом. Однако в случаях, когда им удается сыграть на недовольстве режимом, они добиваются серьезных электоральных результатов. Идеальным примером могут служить выборы в Хабаровском крае, где за избранием на волне протестного голосования губернатором кандидата от ЛДПР последовала уверенная победа этой же партии на выборах в законодательное собрание края. По мере завершения карьер геронтократов от системной оппозиции привлекательность этих партий в качестве меньшего зла будет только расти.
Тем временем Алексей Навальный продолжает фактически контролировать несистемную оппозицию. Он производит впечатление эффективного политика на фоне коррумпированных, незначимых или отчаявшихся активистов и партийных аппаратчиков. Сложно гадать о политической судьбе конкретного человека, но следует признать, что после почти десяти лет на политической арене Навальный и его организация остаются на передовой эффективной тактики оппозиции.
Голосование «за любую другую партию, кроме „Единой России“» усилиями того же политика, что придумал эту тактику почти десятилетие назад, превратилось из простого голосования против режима в скоординированное голосование за общепризнанное меньшее зло. Теперь эта система снабжена доступными в интернете списками и дает навыки политической грамотности, позволяющие раскрывать провластных кандидатов, которые выступают без партийного бренда (одна из инновационных тактик российского электорального авторитаризма). Прошедшие в сентябре московские выборы показали как перспективы «Умного голосования», так и его очевидные ограничения, и в очередной раз доказали, что участие в выборном процессе, как правило, является лучшим, хотя и не идеальным выбором для избирателей в условиях авторитарного режима.
