В Москве обсуждают возможность внедрения интернет-голосования уже на следующих выборах в Московскую городскую думу, которые состоятся 9 сентября 2019 года. Сейчас основным сторонником интернет-голосования выступает главный редактор «Эха Москвы» и член Общественной палаты Москвы Алексей Венедиктов. Ранее, летом 2018 года, о необходимости интернет-голосования заявлял лидер ЛДПР Владимир Жириновский: «Это была бы прямая демократия — самая честная из всех возможных». Заместитель председателя
О чем речь?
На самом деле речь идет не об электронном голосовании, а об удаленном голосовании через Интернет. Электронное голосование — это более широкий термин, включающий в себя множество избирательных технологий, в том числе и удаленное голосование через Интернет. Но использование и машин для голосования, и машин для подсчета голосов подпадает под термин «электронное голосование». То есть в некоторой форме электронное голосование в России уже существует: использование КОИБов на выборах — один из примеров.
У голосования через Интернет есть также несколько форм: оно может проходить как в контролируемой среде (когда машины для голосования, подключенные к Интернету, устанавливают на избирательных участках), так и удаленно (когда избиратель голосует со своего личного устройства за пределами избирательного участка). В России идет речь именно об удаленном голосовании из любой точки мира с персонального устройства.
Зачем?
Одна из обсуждаемых причин внедрения интернет-голосования — низкая явка. На прошлых выборах в Мосгордуму в 2014 году явка составила всего 21% избирателей, несмотря на то, что после долгого перерыва снова применялось предварительное голосование, а значит — у москвичей теоретически было больше возможностей принять участие в голосовании. Тогда же Сергей Собянин сказал следующее: «У нас огромный город, но он компактный, и в день выборов вполне возможно переехать из одного района в другой и проголосовать по месту регистрации без открепительных талонов».
В любом случае, аргумент о том, что интернет-голосование увеличивает явку, — спорный. Мировой опыт показывает, что такой способ голосования способен увеличить явку лишь на пару процентов, да и то не в первые выборы. Ни в Эстонии, ни в Швейцарии с внедрением интернет-голосования явка значительно не выросла.
Действительно, онлайн-голосование — более удобный способ волеизъявления для избирателей, особенно если для этого не требуется дополнительных усилий, таких как отдельная регистрация или запрос на получение специального идентификатора и пароля. Однако удобство редко приводит на избирательные участки новых избирателей. Скорее, постоянные избиратели выбирают более удобный способ волеизъявления. Таким образом, доля проголосовавших онлайн растет от выборов к выборам, в то время как явка — совсем незначительно, либо даже стоит на месте.
Вторая причина внедрения онлайн-голосования — как в российском, так и в мировом дискурсе — это мобилизация и привлечение на выборы определенных групп населения, например, молодежи. Аргумент в поддержку данной точки зрения базируется на том, что молодое поколение проводит в интернете намного больше времени и, соответственно, с большей вероятностью проголосует онлайн. Однако опыт стран, применявших онлайн-голосование, опровергает этот тезис. Например, в Эстонии онлайн-голосование было изначально наиболее популярно среди граждан 40−50 лет, а со временем возраст вообще перестал играть роль в выборе способа голосования.
Основной стимул, определяющий, принимать участие в выборах или нет, это не удобство голосования, а наличие конкурентности, доверие к институтам, понимание, что твой голос, что-то решает. На эту тему существует множество исследований, рассматривающих не только онлайн-голосование, но и досрочное голосование, упрощенную систему регистрации избирателей и другие меры (например, Gronke, P., Galanes-Rosenbaum, E., & Miller, P. A. (2007). Early voting and turnout. PS: Political Science&Politics, 40(4), 639−645; Fitzgerald, M. (2005). Greater convenience but not greater turnout: The impact of alternative voting methods on electoral participation in the United States. American Politics Research, 33(6), 842−867).
Эксперимент ради эксперимента?
Венедиктов настаивает на необходимости эксперимента, чтобы в дальнейшем можно было принять взвешенное решение. И хотя в целом предложение звучит разумно (действительно, опыт многих стран, а также международные стандарты говорят о том, что сначала необходимо опробовать технологию в пилотном режиме), непонятно, какие выводы можно будет сделать после одного изолированного эксперимента.
Во-первых, по итогам одного эксперимента в одном субъекте нельзя будет судить о влиянии онлайн-голосования на явку, экономическую эффективность выборов и другие показатели. Судить об эффектах новой технологии можно будет не раньше, чем через несколько избирательных циклов — при условии, что данная технология продолжает использоваться. Первые выборы с использованием новой технологии могут привести как к гипер-явке, так и к даже более низкой явке. Гипер-явка может быть спровоцирована интересом к новой технологии и желанием опробовать новый способ голосования. При этом нет никаких оснований полагать, что это не разовый эффект и что интерес к новой технологии сохранится до следующих выборов. Причиной для еще более низкой явки могут стать проблемы в ходе реализации интернет-голосования (задержки в получении персонального кода, необходимого для голосования, сбои в работе системы и т. д). В условиях сжатых сроков для подготовки эксперимента, риск, что что-то может пойти не так, возрастает. С такими проблемами сталкивались страны, которые готовились к эксперименту с онлайн-голосованием куда дольше, чем полгода.
Во-вторых, создание системы онлайн голосования для одного эксперимента — это чрезвычайно затратная задача. Для обеспечения окупаемости система онлайн-голосования должна применяться регулярно и в максимальном числе выборов, т.к. технологии быстро устаревают. В Эстонии с 2005 года система онлайн-голосования существенно обновлялась уже несколько раз.
В-третьих, постоянные эксперименты с избирательным законодательством вредны как для избирателей, так и для кандидатов: ни те, ни другие еще не успели привыкнуть и научиться играть по новым правилам, как вводятся другие. Кроме того, нововведения мешают избирателям голосовать стратегически — так, чтобы их голос имел значение. По отношению к интернет-голосованию это будет выражаться в том, что онлайн-избиратель будет голосовать, имея меньше информации о кандидатах, чем избиратель, голосующий в день голосования, т.к. интернет-голосование обычно проходит за несколько дней до дня голосования. Соответственно, кандидатам тоже придется менять свою избирательную кампанию, учитывая нововведения.
В-четвертых, не совсем понятно, какие выводы были сделаны из предыдущих экспериментов с выборами в России. Например, в дискуссии об онлайн-голосовании ссылаются на «выносные» участки, располагавшиеся в областях, граничащих с Москвой (в частности, на выборах мэра Москвы в 2018 году). «И поскольку я тогда возглавлял штаб по наблюдению, я пришел к выводу и доложил на комиссии Общественного совета, что эта история потребовала многих ресурсов, но с малым результатом», — говорит Венедиктов. Но на чем тогда базируются ожидания, что систему онлайн-голосования не ждет та же участь?
Чужой опыт — лучший учитель
Помимо Эстонии внедрять онлайн-голосование на выборах разного уровня пробовали и многие другие демократические страны. Основная волна экспериментов с интернет-голосованием пришлась на начало 2000-х гг. Однако большинство стран в итоге от онлайн-голосования отказались. Среди наиболее ярких историй — Норвегия, Великобритания, Австралия, Нидерланды, Франция. Все эти страны потратили значительные средства на разработку и внедрение систем онлайн-голосования, но все они в силу различных причин затем от них отказались. Последними к клубу онлайн-голосования присоединились Панама и Пакистан,
Сможет ли Россия наверстать упущенное время? Во-первых, во многих странах, где онлайн-голосование прижилось (в Эстонии на национальном уровне, в Швейцарии на уровне кантонов, в Канаде на местном уроне), наблюдается достаточно высокий уровень доверия к институтам. Кроме того, согласно недавним исследованиям, доверие к системе онлайн-голосования (а не возраст и не знание ПК) является одним из основных параметров, прогнозирующих, будет ли избиратель пользоваться новым способом голосования или нет. В России внедрение и использование большинства избирательных инноваций сопровождалось скандалами и обвинениями в нарушении избирательного права. При этом уровень доверия россиян к ЦИК не слишком высок — около 66%. Во-вторых, сама идея возможности голосования вне помещения для голосования (заочное голосование) нова для российских реалий. В других странах онлайн-голосование внедрялось в условиях, когда уже долгое время существовала практика голосования по почте, с помощью которой было сформировано доверие к системе заочного голосования.
В качестве потенциальных угроз онлайн-голосованию Венедиктов называет угрозу тайне голосования, хакерские атаки и проблемы с наблюдением и подсчетом голосов. При этом подчеркивается, что многие угрозы уникальны для России, т.к. в демократических странах не стоит вопрос возможных фальсификаций. По словам Венедиктова, «в Эстонии не думают, что там возьмут и подменят результат. Ну, просто не думают и все. И у них нет этого вызова. А у нас есть. Вопрос же в доверии. В Эстонии, видимо, относятся по-другому к доверию». Это суждение в корне ошибочно. Доверие к эстонской системе онлайн голосования базируется не на отсутствии угроз, а на прозрачности и подотчетности системы. В эстонской системе онлайн-голосования имеется множество инструментов, направленных на снижение рисков и угроз. Это, например, возможность любому желающему стать наблюдателем за системой онлайн-голосования. При этом наблюдателям предоставляются бесплатные тренинги, на которых их в деталях знакомят с системой, ставя акцент на том, на что именно стоит обращать внимание и в чем заключаются основные уязвимости. В дальнейшем наблюдатели присутствуют на всех этапах онлайн-голосования. Другой инструмент — это норма о необходимости независимого аудита системы онлайн-голосования, который обычно проводит одна из аудиторских компаний «большой четверки». Но и это еще не все. Публикация исходного кода в общем доступе, возможность любому избирателю переголосовать на бумаге, что является нормой по предотвращению подкупа или принуждения избирателей, возможность каждому избирателю верифицировать свой голос — все это предусмотрено в эстонском электоральном законодательстве.
Надежная система онлайн голосования, которой можно доверять, не может быть разработана и внедрена за полгода. Кроме того, до проведения эксперимента было бы не лишним провести анализ эффективности такой системы: каких избирателей такая система должна привлечь? Сколько это будет стоить? А что избиратели думают на этот счет? Как данное нововведение соотносится с другими избирательными экспериментами, многие из которых оказались провальными и не смогли мобилизовать избирателей?
