Абхазия — страна противоречий и неразрешимых парадоксов. Большинство стран мира считают ее частью Грузии, однако большинство грузин не могут попасть на эту территорию. Самопровозглашенную независимость Абхазии признает Россия — региональная сверхдержава, некогда колонизировавшая Кавказ. Подобное признание отделяет Абхазию от международного сообщества, которое считает эту политику России попыткой оказывать влияние на Грузию. На практике Абхазия независима от Грузии (по крайней мере с точки зрения большинства этнических абхазов), но на деле она мало что может сделать с этой «независимостью».
Абхазия отличается от других сепаратистских государств, поддерживаемых Россией, своей динамичной внутренней политикой (при этом в ней не имеют права участвовать внутренне перемещенные лица, которые проживают в других районах Грузии). В качестве примера можно привести победу Аслана Бжании на местных президентских выборах. Бжания пришел к власти после того, как бывший президент Рауль Хаджимба, который считался ставленником Москвы в Абхазии, был отстранен от власти в январе 2020 года. Отставка Хаджимбы последовала за массовыми протестами, вспыхнувшими вслед за выборами в декабре 2019 года.
Жители Абхазии демонстрируют неприятие идеи присоединения их территории к Российской Федерации. Это резко контрастирует с поддержкой вхождения в состав России, которая наблюдается в Южной Осетии, а также в поддерживаемых Россией сепаратистских регионах на востоке Украины. Даже в Приднестровье, провозгласившем независимость от Молдовы, высказываются в поддержку присоединения к России. Аналитики часто видят в полурегулярных политических потрясениях в Абхазии признак того, что регион сохраняет некоторую независимость от Москвы.
Однако правление Бжании свидетельствует о том, что хоть Москва и не способна сдерживать периодически происходящие здесь выплески общественного недовольства, эта территория все равно не имеет реальной возможности действовать независимо от Кремля. Политические протесты в Абхазии происходят не впервые. Для Кремля эти выплески недовольства выглядят неорганизованными, но при этом представляются неприятной и не предусмотренной особенностью системы российского влияния.
Это своеволие прослеживается вплоть до высших эшелонов власти Абхазии. Это — единственная сепаратистская территория, у которой есть территориальные претензии к России (и единственный зависимый от России регион, где такие претензии вообще возможны).
Учитывая этот контекст, Кремль пытается играть на внутренних противоречиях, чтобы укреплять свой контроль. Протесты иногда могут играть на руку Кремлю. Сам Хаджимба пришел к власти в 2014 году, когда протесты вынудили его предшественника укрываться на российской военной базе (согласно слитой переписке Владислава Суркова, Москва затем заставила его подать в отставку). Хаджимба неоднократно и безуспешно баллотировался в президенты, используя при этом тот факт, что его кандидатуру якобы поддерживает Путин. Вскоре после описанных событий он наконец был «законно избран».
Отставка самого Хаджимбы также произошла после вмешательства Суркова. Но на этот раз Москва, вероятно, осталась менее довольна сложившейся ситуацией. Хаджимба призвал своих сторонников выйти на контрпротестные акции, которые возглавили организации, представляющие ветеранов Абхазско-грузинской войны 1992−1994 гг. Это очень важная группа населения для Абхазии, где политика памяти о конфликте остается в центре нарративов и аргументов в пользу независимости частично признанного государства. Однако даже эта крайне важная поддержка, которую долго взращивала Москва (чья помощь Абхазии во время войны 1992−1994 гг. была куда скромнее, чем при Путине), оказалась недостаточной, чтобы удержать Хаджимбу на плаву. Еще в преддверии выборов 2019 года Бжания пользовался значительной поддержкой, однако, как сообщалось, был отравлен. В результате голосование было отложено. Это повысило уровень недовольства на абхазских улицах, а когда выборы состоялись и Хаджимбу объявили победителем, разразились протесты, в результате которых «Верховный суд» Абхазии признал выборы недействительными, причем еще до того, как Хаджимба согласился уйти в отставку.
Победу Бжании рассматривали как возможность запуска нового вектора в политике Абхазии. В ходе предвыборной кампании Бжания намекал на новые направления диалога с Грузией. Он продолжал такую риторику и после отставки Хаджимбы. После выборов Бжания вернул в большую политику предшественника Хаджимбы Александра Анкваба, назначив его премьер-министром. Ранее Анкваб высказывался против решения Хаджимбы не позволять жителям района Гали, где большинство по-прежнему составляют этнические грузины, участвовать в выборах президента Абхазии. Эта риторика сохраняется: недавно назначенный Бжанией глава района Гали назвал «катастрофой» то, что у жителей Гали нет абхазских «паспортов». Это была резкая критика действий Хаджимбы, который лишил их этих документов.
Однако после победы Бжании новые каналы коммуникации Абхазии с Грузией так и не были запущены. Бжания и не собирался этого делать, учитывая его напряженные отношения с ветеранскими организациями Абхазии. Москва также вряд ли бы одобрила подобную инициативу. И это несмотря на то, что Россия давно утверждает, что Грузия должна вести переговоры непосредственно с сепаратистскими властями Абхазии и Южной Осетии. Но приверженность России этому предложению никогда не проверялась. Хотя Кремль и призывает украинские власти к подобным переговорам с российскими прокси в Донецке и Луганске, нет сомнений в том, что он не позволит таким переговорам состояться, если не сможет контролировать их результаты. Такие переговоры неприемлемы и для Тбилиси. Несмотря на разногласия двух основных грузинских политических партий по практически всем аспектам местной политической жизни, их объединяет нежелание менять статус-кво по Абхазии. Они стремятся обсуждать грузинско-абхазские отношения только через Москву, которую грузины считают оккупантом как Абхазии, так и Южной Осетии.
Сам Бжания не менее ограничен в своих действиях во внутренней политике. В Абхазии особенно остро ощущаются проблемы с электричеством, которые во многом обусловлены тем, что тарифы в регионе до сих пор были низкими (пусть косвенно, но они субсидировались властями Тбилиси, которые перераспределяли излишки электроэнергии с гидроэлектростанции Ингури, что является единственным сохранившимся примером абхазско-грузинского сотрудничества), однако за последние два года разразилось несколько кризисов с подачей электричества. Россия оказала Абхазии помощь, поставив дополнительную электроэнергию. При этом российские власти не стремятся инвестировать в новую энергетическую инфраструктуру на этой территории.
Также Москва не горит желанием инвестировать и в другие абхазские инфраструктурные объекты. Последний крупный инфраструктурный проект в регионе был профинансирован Россией десятилетие назад. Речь идет о ремонте абхазской железной дороги, благодаря которому удалось возобновить движение туристических поездов с территории России. В итоге Бжания повторяет риторику своего предшественника (а также глав многих других сепаратистских образований на территории бывшего СССР), утверждая, что ведет переговоры с российскими партнерами о реновации аэропорта Сухуми, который в советские времена был крупнейшим на Кавказе. Эти обещания не принесут никаких плодов. Международная организация гражданской авиации (ИКАО) считает воздушное пространство Абхазии грузинским, и маловероятно, что эта позиция в ближайшее время изменится. Бжания также пытался убедить «Газпром» построить инфраструктуру, необходимую для поставок газа на территорию Абхазии. Он вновь поднимал этот вопрос во время визита в Москву 12 октября, но никакого прогресса в этом направлении с момента его вступления в должность не наблюдалось.
Ситуация с безопасностью в Абхазии также остается напряженной, хотя это и не связано с активностью на линии между территорией, подконтрольной российским и абхазским силам, и районами, которые контролируют грузинские войска. Абхазия остается центром организованной преступности, которая пересекается с деятельностью вооруженных формирований. Пример этого — история прихода к власти самого Бжании. Его поддерживал Ахра Авидзба — пожалуй, наиболее известный абхазский доброволец, принимавший участие в конфликте на востоке Украины, где он сражался на стороне поддерживаемых Россией сепаратистов в составе бригады «Пятнашка». После того как Бжания вступил на пост президента, Авидзба был назначен его советником. Однако уже в марте он оказался под арестом.
Ходили слухи, что арест Авидзбы стал результатом «зачистки», проведенной российскими силовиками. Разумеется, ничего невозможного в этом нет. Ранее подобными инсинуациями сопровождались задержания и аресты лидеров сепаратистов в Донбассе. За несколько дней до ареста Авидзба объявил о создании нового политического движения. Вне зависимости от того, стоит ли за его задержанием Кремль или Бжания, оно свидетельствует о том, что политика региона остается под управлением Москвы, которая может по своему усмотрению убирать или заменять политических акторов. При этом именно приход Бжании к власти поставил это под сомнение. Хотя Москва действительно могла не планировать взлет Бжании и поначалу даже противостоять ему, его президентство пока что доказало только то, что абхазская политика остается ограниченной из-за замороженной поддержки Кремля. Нежелание Грузии непосредственно взаимодействовать с Абхазией (и вероятное противодействие со стороны России, если Грузия пойдет на такое взаимодействие) в обозримом будущем вряд ли изменится.
Политика Абхазии оказалась своего рода театром — ярким, живым, драматичным и иногда травматичным. Однако спектакль повторяется снова и снова, при этом в сценарий не вносится никаких серьезных изменений. Незаменимых актеров нет, а за кулисами всегда ждут дублеры из массовки. Шоу должно продолжаться.
