29 апреля 2021 года Леонид Волков объявил о роспуске сети штабов политика Алексея Навального. В 2017—2018 гг. сеть создавалась для нужд избирательной кампании, в первую очередь — для сбора подписей в случае, если бы Навального допустили до выборов. Однако штабы оказались больше, чем «электоральной машиной»: опираясь на широкую поддержку снизу, они стали проводником для реализации амбиций сотен, если не тысяч оппозиционно настроенных россиян, политическое представительство которых было сильно ограничено в 2010-е гг.
Кто эти люди? По этическим и практическим соображениям в авторитарных странах почти невозможно проводить репрезентативные опросы сторонников оппозиционных политиков. В нашем исследовании нам удалось опросить более 1300 участников групп поддержки Навального в социальной сети «ВКонтакте» с соблюдением всех правил анонимизации. Полученные нами данные невозможно генерализировать за пределы онлайн-сторонников в городах исследования, но они согласуются с другим работами в этой области и позволяют немного приблизиться к ответу на вопрос, кто поддерживает оппозиционные силы в России.
Как уловить сторонников оппозиции в опросах общественного мнения?
В авторитарных режимах возникает ряд проблем при использовании стандартных общенациональных опросов для исследования сторонников оппозиции. Число последних обычно относительно невелико, а декларируемая поддержка может отличаться от реальной (феномен «фальсификации предпочтений»). Более серьезной является проблема дефиниций: «одобрять деятельность» и «быть сторонником» не всегда означает одно и то же. Согласно данным «Левада-центра», 19% опрошенных в январе 2021 года одобряли деятельность Навального (существенный рост по сравнению с 6% в мае 2013 года). Но сколько из этих 19% готовы совершать какие-либо действия в поддержку политика?
Сеть сторонников Навального широко представлена в социальных медиа. Мы полагаем, что вступление в публичную группу с политическим содержанием в российском контексте уже является некоторой формой активности и выражения поддержки (за скобками остаются те, кто оказался в этих группах по долгу службы или из любопытства). Опрос подписчиков таких групп может приблизить нас к пониманию состава активных сторонников Навального.
Для нашего опроса мы выбрали группы поддержки Навального в социальной сети «ВКонтакте», которые стали появляться в 2017 году. На начало 2018 года в них состояло 120−160 тысяч участников из более 80 городов. Вместе с Еленой Сироткиной мы отобрали восемь региональных групп (Москва, Санкт-Петербург и еще шесть регионов, отличавшихся по уровню политического и экономического развития), стратифицировали выборку по половозрастным характеристикам (наши выборки являются репрезентативными по этим показателям по каждому из регионов) и провели опрос в две волны в феврале-марте 2018 года. После фильтрации мы получили финальную выборку в 1182 респондента, которая и стала основой для анализа.
Портрет «цифрового сопротивления»
Кто же они, «цифровые» сторонники Алексея Навального? Наши данные позволяют с определенностью утверждать, что это преимущественно молодые мужчины с высшим образованием или находящиеся в процессе его получения (около 2/3 от всех опрошенных). 60% респондентов принадлежат к категории от 18 до 29 лет, примерно по 18% — к категориям до 18 лет и 30−45. Оценивая свой материальный статус, 41% респондентов отметили, что им «хватает денег на питание и одежду, но покупка более дорогих вещей, таких как телевизор или холодильник, вызывает проблемы». Ниже этого уровня определяют себя 13,5% опрошенных, а 43,5% — выше (могут позволить дорогостоящую бытовую технику). Может показаться, что сторонники Навального достаточно обеспечены, однако сравнение с другими данными показывает, что это не совсем так: согласно опросам «Левада-центра», 57% проживающих в больших городах интернет-пользователей в 2017 году относили себя к высшим доходным категориям.
В чем онлайн-последователи главного оппозиционера страны точно превосходят сравнимые по характеристикам группы и граждан России в целом, так это в уровне политической вовлеченности. Почти 90% ответили, что они обсуждают политические проблемы хотя бы «время от времени». Около 20% волонтеров и 9% сторонников политика имели в прошлом опыт политического активизма (участие в политических партиях и движениях), а 6% всех респондентов — опыт социального активизма (волонтерство, благотворительность, работа в НКО). Почти 30% заявили, что выходили хотя бы на одну протестную акцию до митингов «Он вам не Димон!» 26 марта 2017 года. Для сравнения, по данным опроса World Values Survey (WVS), проведенного в 2017 году незадолго до нашего исследования, опыт участия в мирных митингах имели лишь 12% россиян (приблизительно столько же — среди активных интернет-пользователей). Другими словами, многие сторонники Навального были политизированы еще до старта кампании 2017−2018 гг.
Чтобы выяснить направление этой политизации, мы использовали панель стандартных вопросов по поводу справедливости тех или иных социальных явлений. Большинство сторонников оппозиционного политика считает справедливым государственную поддержку многодетных семей и безработных (71% и 63%). Несправедливыми считают разницу в качестве медицинских услуг на основе дохода и «плоскую» шкалу подоходного налога 81% и 74% соответственно. Несколько менее однозначно респонденты относятся к владению предметами роскоши богатыми людьми: здесь мнения разделились — 59% считают это справедливым, а 41% — нет.
Для определения политической позиции сторонников Навального мы также использовали вопросы из WVS об отношении к ключевым аспектам общественного устройства. Например, респондентам предлагалось разместить себя на десятибалльной шкале от «Нужно уменьшить разницу доходов» до «Разница в доходах должна быть увеличена, чтобы люди больше старались». Близость к последнему (правому на шкале) варианту отражает большую приверженность респондентов либеральным позициям в экономике. Рисунок ниже демонстрирует распределение среди сторонников Навального и населения России в целом (по данным WVS 2017 года). Существенной разницы между ними в вопросе о распределении доходов нет, большинство склоняется к политике перераспределения.
Разница возникает в двух других категориях: сторонники Навального в большей степени поддерживают правительственные меры по социальному обеспечению граждан и увеличение доли частной собственности в экономике. Наши респонденты также выступают за конкуренцию и в целом убеждены, что «усердная работа вознаграждается». Таким образом, несколько упрощая, политическую позицию сторонников Навального можно определить как «социальный либерализм» — сочетание рыночных механизмов в экономике с сильным государством, которое, перераспределяя плоды экономического роста, смягчает самые острые последствия капитализма.
Взгляды сторонников Навального прекрасно вписываются в его президентскую программу, которая сочетала антикоррупционные лозунги с бескомпромиссной позицией в отношении режима и идеями «государства всеобщего благосостояния». Подавляющее большинство наших респондентов согласилось с основными программными положениями — от 76% высказавшихся в поддержку сокращения налогов для предпринимателей до 98% согласных с тем, что больше налогов должно уходить в регионы. Однако отвечая на открытый вопрос о причинах поддержки Навального, относительное большинство (40%) указывало на его противостояние с режимом, а не на конкретные программные положения. 12% подчеркнули, что Навальный — единственная альтернатива режиму Владимира Путина. При этом Навальный привлекает сторонников и как личность (96%), и как политик (89%).
В прошлом Навальный делал ксенофобские заявления и долгое время поддерживал требование о введении визового режима со странами Центральной Азии. Поэтому возникает вопрос: являются ли его сторонники ксенофобами или националистами? Результаты нашего опроса позволяют ответить на этот вопрос отрицательно. Как это принято в международных исследованиях (например, WVS), мы спросили людей, с представителями каких социальных групп они не хотели бы жить по соседству. Доля респондентов, утверждающих, что они предпочли бы не иметь в качестве соседей трудовых мигрантов, сопоставима с долей в общей популяции — около трети всех респондентов. То есть кампания Навального не привлекла радикальных ксенофобов, но и более либеральной во взглядах на миграцию его аудиторию назвать нельзя. При этом только 15% наших респондентов не хотели бы жить по соседству с гомосексуалами. Это гораздо меньше, чем в среднем по стране (две трети опрошенных).
Между средним классом и «негативной коалицией»
Классические социальные науки зачастую представляли политику как поле столкновения крупных социальных сил — «классов», «статусных групп» или «идентичностей». Можно ли назвать сторонников Навального каким-либо одним словосочетанием, которое бы схватывало их особое положение, что-то наподобие «городского среднего класса»? Напрямую мы не можем ответить на этот вопрос — и не только в силу нерепрезентативного характера нашего опроса, но и в силу особенностей российского общества, — однако можно попробовать «примерить» разные категории.
Категория «среднего класса» в России имеет непростую историю. Как минимум стоит различать его представителей, работающих в государственном секторе, и тех, кто имеет негосударственные источники дохода. Если понимать под этой категорией городских жителей с высшим образованием и высокооплачиваемой работой, то сторонники Навального явно в нее не вписываются: они выглядят моложе, беднее и ближе к социально-либеральной модели государства в своих взглядах. Вряд ли их можно назвать и «негативной коалицией» — термином, получившим распространение после «цветных революций» и обозначающим кросс-классовый и кросс-идеологический альянс групп, противостоящих политическому режиму. Наша выборка показывает, что сторонники Навального тяготеют к одной картине мира и имеют общие социально-демографические характеристики. Другими словами, они не похожи ни на классическую «буржуазию», без которой «нет демократии» по Баррингтону Муру, ни на разношерстные коалиции, характерные для современных городских революций.
Одним из объяснений может быть гипотеза о том, что основная часть сторонников Навального не выиграла от экономического роста 2000-х гг., а стагнация доходов и ужесточение режима в 2010-е гг. лишили их дальнейших перспектив на социальную мобильность. Сильное и демократическое социальное государство представляется им единственным выходом из сложившейся ситуации. Кампания 2017−2018 гг. и мобилизация января 2021 года показали, что группа эта многочисленная, хотя и далекая от того, чтобы стать большинством. При текущем политическом раскладе сторонники Навального лишены политического представительства, что делает их потенциальными сторонниками широкого спектра политических партий. Выборы 2021 года продемонстрируют, сможет ли эта группа консолидироваться в отсутствие лидера и организационных структур.
