Июльский опрос «Левада-центра» показал: несмотря на продолжающуюся так называемую «специальную военную операцию» и наложенные на страну санкции, более двух третей россиян (68%) согласны, что «дела в стране идут в правильном направлении», а не согласных с этим втрое меньше — 22%. Для сравнения: в феврале, до начала вторжения, эти показатели были 50% и 39% соответственно.
Среди читающих эти строки немало испытывающих тягостные эмоции. Но нам приходится сообщить им, что по мере хода «специальной операции» людей, чувствующих себя так же, среди населения РФ становилось не больше, а меньше. В феврале они составляли общей сложностью 27%, а к июлю их доля сократилась до 21%, тогда как большинство, заявляющее о «нормальном» и даже «прекрасном» настроении, выросло.
Нас спросят читатели, неужели они не чувствуют то, что чувствуем мы? Где-то в глубине души, конечно, чувствуют. Но для них важнее тот восторг или по крайней мере то удовлетворение, которого у вас нет, которое вам чуждо. (Но в нем есть соблазн успокоения быть «как все»).
Мы знаем, что в адрес тех, кто «успокоился», кто счел, что ситуация «нормализуется», сказано немало горьких слов теми, кто продолжает испытывать тревогу, стыд, возмущение и другие подобные чувства. Сохраняя уважение к их боли, мы попытаемся ответить на вопрос: почему в столь драматическую эпоху у большинства россиян преобладают и ширятся позитивные чувства и настроения. (Все приводимые количественные данные взяты из опубликованных и внутренних материалов «Левада-центра». Все объяснения и толкования находятся на личной ответственности автора).
Приведенные выше ответы о «правильном пути» и хорошем настроении находят поддержку в динамике оценок экономического положения страны, даваемых ее жителями. Если в конце «мирного» 2021 года 48% опрошенных называли его «средним», 41% «плохим» и лишь 9% «хорошим», то на исходе пяти месяцев «спецоперации» и всевозможных санкций доля негатива сократилась, а позитива выросла. И большинство (57%) теперь выбирает спокойную оценку: экономическое положение страны «среднее». Но кажется самым главным, что через год, по словам 40% россиян, жизнь в России будет «лучше, чем сейчас». Что она останется «такой, как сейчас», думают реже (27%), а скептиков, ожидающих, что жизнь станет «хуже, чем сейчас», еще меньше — 18%. Сокращается российский экспорт, а 55% ожидают через год «улучшения ситуации в экономике». Несмотря на негативное отношение к политике РФ со стороны многих стран, 47% российских респондентов выразили убеждение, что через год Россию ожидает в политической жизни «некоторое улучшение ситуации», а еще 13% верят в «значительное улучшение». Среди тех и других подавляющее большинство одобряют деятельность Путина.
Сказать, что эти люди так настроены потому, что они ничего не знают о происходящем на территории Украины, нельзя. Среди опрошенных 56% заявляют, что они «внимательно» следят за ситуацией вокруг Украины. «Обеспокоены текущими там (в Украине) событиями» 81%. Нельзя связать оптимизм большинства и с ожиданиями скорого завершения «спецоперации». О том, что она закончится в пределах года или раньше, думают в общей сложности не более половины, остальные ожидают, что пройдет больше года или затрудняются вообще назвать какой-то срок.
Опросы содержат немало и других данных, свидетельствующих об этом редкостном состоянии массового сознания россиян. Напрашивается параллель с тем, что отмечалось в 2008 и 2014 годах. В обоих случаях т.н. рейтинг Путина поднимался до уровня 88%. Теперь он пятый месяц стоит на отметке 83%, что также сильно выше среднего для него. Однако и в случае «принуждения к миру» в Грузии, и в случае Крыма события были восприняты большинством россиян как победа, а Путин — как ее организатор. В отношении итога текущей «спецоперации» 73% верят в победу России, но никто из опрошенных не думает, что этот итог уже наступил. Различие ситуаций еще и в том, что те разрешились в считанные дни, а «спецоперация» затянулась на месяцы.
Следует скептически воспринимать часто звучащее объяснение указанного состояния нашего общества исключительно воздействием пропаганды. Пропаганда может многое, но далеко не все. Она лишь оформляет и артикулирует те смысловые конфигурации, которые складываются в массовом сознании в силу действия его внутренних факторов и воздействий на него внешней среды. Эти массовые представления сформировались не сегодня и даже не вчера. Они представляют сложный результат трансформации идей о предназначении Руси, складывавшихся в течение нескольких веков в российском правящем классе, и переживших этот класс. Идеи были неосознанно восприняты его победившими новыми элитами, вообразившими Россию стоящей во главе освобождения всего человечества. Далее цель освобождения ушла, идея стоять во главе если не мира, то половины мира оставалась. Как многим кажется из сегодняшнего дня, Сталину этого удалось добиться, сделать именно это результатом Второй мировой войны. И именно этот результат, как сейчас считают многие россияне, испортил, обнулил Горбачев.
В умах одних россиян идея России как владычицы или лидера полумира существует как романтический национальный миф и не более. Но есть и те, кто думал, что это можно осуществить именно сейчас, комбинируя силу с хитрой политикой. Вне зависимости от того, какие именно цели «спецоперации» им называла — то одну, то другую — пропаганда, они понимали дело, начатое 24 февраля 2022 года (или даже раньше, весной 2014 года), как реализацию этой исторической цели.
Обратим внимание на то, что в марте, когда россияне отвечали о своих чувствах, возникших в связи с военными действиями в Украине, самым частым (51%) был ответ о чувстве «гордости за Россию». Никаких победных реляций к тому моменту не было. Чем же гордились наши соотечественники?
Опросы показывают: россияне были горды тем, что 24 февраля Россия бросила вызов своему главному сопернику и противнику (США, НАТО, Запад — это синонимы в данном случае). Еще раз скажем, что это та же коллективная реакция, которую мы наблюдали в 2008 и в 2014 году. Россияне тогда гордились и теперь гордятся тем, что их страна поступает вопреки международным порядкам и правилам (установленным, как они считают, Западом). А гордятся потому, что для них это значит, что Россия снова ведет себя как великая держава. То, что именно великая держава способна безнаказанно попирать международное право, они выводят из случая, когда «Америка бомбила Югославию». Америка же — безусловно великая держава, считают россияне.
Повторим, «спецоперацию» считают по сути своей конфликтом не с Украиной, а с великой державой США. В этом противостоянии требуется не победа над Америкой с ее последующим завоеванием или уничтожением. Цель, как считают многие россияне, иная. Америка в этом столкновении должна почувствовать и признать, что Россия равновелика ей. Равновелика в военной силе, но, главное, равновелика ей в статусе главной мировой державы. Далее в видениях россиян рисуется некий прекрасный новый мир, поделенный навсегда пополам между Америкой и Россией. (Китаю в этих видениях места нет).
То, как ведет себя Америка, соответствует этим ожиданиям россиян. Она приняла вызов, это хорошо, она ведет себя в этом конфликте сдержанно, потому что «нас» (Россию, Путина) опасается, значит — уважает, видит в нас равных. Представление россиян о себе как о подданных великой державы, возглавляемой всемирно признанным лидером, укрепилось.
Оговоримся, что мы обсуждаем не вообще все массовое сознание россиян в его полноте, а то его состояние, которое активировано, отмобилизовано участием в таком акте как интервью с представителем социологического агентства. Сразу скажем, что дело не в том, что люди его боятся как возможного доносчика или провокатора. И не в том, что он для них представитель властей. Ситуация интервью — это ситуация, при которой обычный человек ощущает себя необыденно, он отвечает на вопросы как гражданин/подданный государства, великой державы. Именно поэтому его реакции на символические события, относящиеся к этому возвышенному горизонту бытия, влияют на его же реакции, относящиеся к нижележащему горизонту повседневности, обычной жизни, в том числе к ее экономическим, бытовым проблемам. В такой ситуации действует парадоксальный механизм: чем хуже дела в этом «нижнем этаже», тем больше стремления утешать себя торжествами на этажах высоких и наивысших. Как мы отметили, главным здесь является не военный успех, а сам факт, что мы выступили, бросили вызов и он принят. Разумеется, возможно, что в дальнейшем отмеченные показатели пойдут еще выше, если средствами пропаганды будет объявлено о «выдающихся победах», или пойдут вниз, если широко распространятся какие-то дестимулирующие известия. Но пока что россияне коллективно переживают удовлетворение от того, что мир построился в тот порядок, который им так давно хотелось установить. О том, чем будет жить страна, семья, о том, где работать и сколько получать, при этом высоком настрое не думается. Или думается легко и позитивно: все как-нибудь устроится, раз мы такие крутые, что перед нами весь мир трепещет.
Долго ли продержится такая конструкция, мы сказать не беремся. Она кажется при своей грандиозности весьма шаткой. Но не будем забывать, что сходная по своему устройству конструкция, обеспечивающая одобрение деятельности Путина на посту президента РФ не менее, чем шестьюдесятью процентами населения, продержалась уже более двух десятилетий. После долгих поисков Путин нашел способ эффективного взаимодействия с массовым сознанием россиян и строит свою внешнюю политику, сообразуясь с некоторыми массовыми представлениями и стереотипами. В массовом сознании есть и другие смысловые агрегаты, на которые можно было бы опереть совсем другую политику. Но Путиным использованы те, которые сообразны также и с интересами элит, коими он себя окружил.
Читателям, которые все сказанное и так понимали или чувствовали, наш рассказ не принесет утешения. Что ж, российским интеллигентам не раз приходилось горевать, обнаруживая, что они «далеки от народа». Но мы знаем наверняка — и из истории, и из наших исследований, — что в свой час массовое сознание обратится к тем идеалам, которые этим читателям сейчас с таким трудом удается сохранять.
