8 сентября в России прошло более 5 тысяч выборов различных уровней — от выборов в самые маленькие сельсоветы до выборов губернаторов и довыборов депутатов Госдумы России. Всего замещалось около 47 тысяч мандатов и выборных должностей, а участие в выборах имели право принять 56 млн человек,
Привести все эти избирательные кампании к какому-то общему знаменателю — задача крайне непростая. Несмотря на все разговоры про «вертикаль власти», региональная специфика на российских выборах зачастую оказывается очень сильна, поэтому почти невозможно сравнивать выборы даже в соседних субъектах (например, в Кемеровской и Новосибирской областях) — создается ощущение, что это происходит если не на разных планетах, то уж точно в разных странах.
Однако некоторые общие черты все же есть. И именно они определяют общероссийский политический ландшафт на ближайшее время. Правда, как часто случается, несколько общих для страны векторов оказываются разнонаправленными и равнодействующую определить крайне сложно.
Выборы губернатора как бюрократическая процедура
8 сентября губернаторов избирали в 16 регионах России. После выборов прошлого года, закончившихся вторыми турами в четырех регионах, можно было бы ожидать чего-то похожего и сейчас. Тем более что рейтинги некоторых «административных» кандидатов внушали власти серьезные опасения.
Однако в реальности политическое поле оказалось настолько «зачищенным», что выборы губернаторов вообще потеряли свой изначальный публично-политический смысл и превратились в сугубо бюрократическую, плановую процедуру замены высшего должностного лица региона. Именно так их и воспринимает высшее руководство страны. Например, председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко весной 2019 года назвала череду отставок губернаторов «плановым процессом» и «нормальным кадровым обновлением».
Для беспроблемного избрания «нужных» кандидатов была искусственно ограничена конкуренция. Главную роль в этом сыграл так называемый «муниципальный фильтр» — согласно избирательному законодательству, кандидаты на должность губернатора сначала должны получить поддержку депутатов и глав муниципальных образований. Для этого они должны собрать довольно большое количество подписей — 5−10% от общего числа депутатов и глав, что иногда означает необходимость собрать сотни подписей у сельских депутатов, разбросанных по территории размером с крупную европейскую страну. Причем каждый депутат или глава может поставить подпись лишь за одного кандидата. Кроме того, собрать эти подписи надо в ¾ муниципалитетов, чем «административные» кандидаты активно пользуются. При помощи административного ресурса они в первые же дни собирают все подписи в нескольких районах и таким образом блокируют регистрацию неугодным кандидатам.
Например, представители КПРФ не смогли зарегистрироваться на выборах в Калмыкии, Забайкальском крае и Вологодской области, где не были допущены известные региональные депутаты. В Забайкалье вообще сложилась уникальная ситуация: врио губернатора Александр Осипов здесь шел не от «Единой России», а в качестве самовыдвиженца, ЛДПР и «Справедливая Россия» также отказались выдвигать своих кандидатов, а представителю КПРФ был заблокирован «муниципальный фильтр». В результате впервые в новейшей истории в выборах губернатора региона не участвовала ни одна из парламентских партий. Вместо них на выборы были зарегистрированы малоизвестные кандидаты от «малых партий»: председатель районной организации «Всероссийского общества инвалидов» Елена Краузе («Партия пенсионеров»), охотинспектор ООО «Лось» Вячеслав Ушаков («Патриоты России») и директор по развитию бизнеса ООО «Зеленый мир плюс» Яна Шпак («Партия Роста»). Год назад на выборах регионального парламента «Единая Россия», КПРФ и ЛДПР набрали практически одинаковое количество голосов (24−28%), «Справедливая Россия» получила почти 9%, а «Партия пенсионеров» — более 6%. На этом фоне набор кандидатов в губернаторы этого года свидетельствовал лишь о боязни реальной конкуренции. В результате проведенной «зачистки» врио губернатора Осипов набрал почти 90% голосов.
Даже крупнейшие парламентские партии при выдвижении кандидатов на губернаторских выборах фактически оказались в зависимости от подписей представителей «Единой России». Это заставляет их согласовывать кандидатов со своими формальными оппонентами и отказываться от выдвижения известных политиков, реально претендующих на победу. Например, «Справедливая Россия» не стала выдвигать кандидатом в губернаторы Астраханской области хорошо известного и популярного политика, депутата Госдумы России Олега Шеина. Партия также не стала выдвигать своих кандидатов в Забайкальском крае и Челябинской области, хотя в обоих регионах у нее традиционно были неплохие позиции. Не самых ярких своих представителей на выборах губернатора Волгоградской области выдвинула ЛДПР, а в Забайкальском крае и Оренбургской области партия вообще отказалась от участия в выборах. В Санкт-Петербурге ЛДПР выдвинула кандидатом в губернаторы руководителя своей фракции в Законодательном Собрании Олега Капитанова. 25 июня на заседании правительства он попросил врио губернатора Александра Беглова о помощи в прохождении «муниципального фильтра», но в ответ получил предложение перейти на работу в правительство города, которое и принял. После этого партия официально согласилась с тем, чтобы ее кандидат снялся с выборов.
Кризис партийной системы
Политические партии — это главный элемент представительной демократии. Именно они должны быть главными медиаторами между властью и обществом, первыми чувствовать рост недовольства граждан и формулировать программы по выходу из политического или социально-экономического кризиса. В реальности же сама партийная система в России находится в глубочайшем кризисе.
Согласно результатам опроса, опубликованным «Левада-центром» 14 августа 2019 года, суммарный рейтинг парламентских партий у россиян опустился до 51%. Во многом это связано с тем, что даже крупнейшие партии сегодня практически не работают с избирателями и представляют собой скорее корпорации, которые в регионах продают «франшизу» на участие в выборах без сбора подписей.
2019 год установил рекорд по количеству выдвинувшихся (45) и зарегистрированных (6) кандидатов-самовыдвиженцев на должность губернатора. Все зарегистрированные самовыдвиженцы — «административные кандидаты», посчитавшие выдвижение от партии «Единая Россия» рискованным.
На выборах в законодательные собрания регионов и органы местного самоуправления тенденция на снижение ценности партийных брендов для самих политиков в этом году выражена даже более ярко. Больше всего это коснулось «административных» кандидатов, которые на фоне роста протестных настроений стараются дистанцироваться от бренда «партии власти». На выборах в региональные законодательные собрания это привело к значительному (более чем в два раза) увеличению доли кандидатов-самовыдвиженцев. При этом сильнее всего сократилась доля кандидатов от «Единой России» — с 18,65% до 13,5% (то есть почти на треть). Похожая ситуация наблюдается и с итогами регистрации. По сравнению с 2018 годом доля зарегистрированных кандидатов-самовыдвиженцев выросла в 2,5 раза. На выборах представительных органов в административных центрах регионов доля самовыдвиженцев даже больше — четверть от числа всех заявившихся кандидатов.
Ситуация на всех оставшихся выборах в муниципалитетах еще хуже — почти никто, кроме «Единой России», в них вообще не участвовал. Хотя там распределяется огромное количество мандатов: на выборах в органы местного самоуправления (кроме административных центров) в 2019 году свои кандидатуры выдвинули почти 106 тысяч человек, в том числе 95 тысяч одномандатников. Если «Единая Россия» стремится выставить своих кандидатов практически на все выборы (выставила около 42 тысяч кандидатов), то все остальные партии вместе взятые выставляют примерно в полтора раза меньше претендентов. Даже КПРФ, вторая по поддержке партия в стране, смогла выставить в пять раз меньше кандидатов (около 8 тысяч), чем «партия власти». Еще 20 тысяч кандидатов идут на выборы в качестве самовыдвиженцев.
Многие из тех, кто все-таки участвовал в выборах от партий, — «технические» кандидаты. Это особенно характерно для ЛДПР, которая часто выставляет на таких выборах людей, заведомо не имеющих отношения к территории, на которой им предстоит избираться.
Участие политических партий в выборах на местном уровне является одним из важнейших показателей их зрелости и состоятельности. Во-первых, именно на местном уровне решается большинство проблем, с которыми граждане сталкиваются в своей повседневной жизни. Во-вторых, системное участие в процессах на местном уровне требует от партии наличия разветвленной организационной структуры, которая позволяет отслеживать местную проблематику, рекрутировать новых членов партии и сторонников, вести агитацию среди граждан на низовом уровне. Без такой работы партия представляет собой скорее вывеску, объединяющую людей с политическими амбициями, а не реальную политическую организацию.
Кризис партий, как главных политических игроков, означает, что начавшийся в стране политический кризис будет лишь углубляться.
Итоги голосования
Московские акции протеста отвлекли внимание от итогов выборов в остальной стране, а они дают пищу для размышлений. Несмотря на то, что в этот раз «административные» кандидаты победили на всех выборах губернаторов в первом туре, заявление секретаря Генсовета «Единой России» Андрея Турчака, что его партия на этих выборах «всех жахнула», выглядит избыточно оптимистичным для партийной бюрократии.
Даже если оставить за скобками то, каким образом был достигнут результат губернаторских выборов, все остальные результаты вызывают намного больше вопросов. Если сравнивать нынешние показатели с результатами предыдущих выборов в те же органы власти и местного самоуправления (они проходили в основном в 2014—2015 гг.), то в Хабаровском крае «Единая Россия» потеряла за пять лет больше 44% и заняла в этом году лишь третье место, получив в региональном парламенте два места из 36. В Крыму, Севастополе и на Алтае — по 14−15%. И такое падение происходит практически по всей стране.
При этом все это сопровождается сообщениями о массовых фальсификациях. Так, в Санкт-Петербурге скандалы продолжаются уже на протяжении двух недель после окончания голосования. В Бурятии итоги выборов привели к уличным столкновениям.
Учитывая, что несколько вбросов удалось зафиксировать в Казани, а многократное («круизное») голосование собственными глазами увидел даже уполномоченный по правам человека в Санкт-Петербурге Александр Шишлов, вполне можно ожидать появления новых сообщений об этом после просмотра видео с участков.
Наблюдатели фиксировали большое количество сообщений о подкупе избирателей. Они приходили с Сахалина, Алтая, из Приморья, Иркутской области, Пермского края и других регионов. Много сообщений пришло о нарушениях при проведении голосования вне помещения (на дому). О таких нарушениях часто сообщается там, где применяются КОИБы, минимизирующие иные возможности для фальсификационного влияния на результаты голосования. Например, в Тульской области почти 20% проголосовавших избирателей сделали это «на дому», хотя по закону вызвать к себе переносную «урну» могут только больные.
Таким образом, даже в условиях тотальной зачистки политического поля, кризиса политических партий, фальсификаций в день голосования и традиционного давления на избирателей, партия власти уже не показывает тех результатов, которые были у нее совсем недавно. В сравнении с предыдущим годом может показаться, что ситуация для власти несколько стабилизировалась, но это ощущение обманчиво, поскольку почти все выборы прошли при очень низкой явке. То есть в реальности они отражают мнение лишь небольшой части общества и лишь настолько, насколько можно доверять официальным итогам.
