Российская государственная корпорация «Роскосмос» — это львиная доля российской космической промышленности: около 200 тысяч человек и около 70 заводов и конструкторских бюро, которые занимаются разработкой и производством ракет и космических аппаратов, наземной космической инфраструктуры, а также стратегического ракетного вооружения. При этом корпорация отличается сравнительно низкой производительностью труда, многолетними задержками по большинству своих проектов и громоздкой внутренней структурой, включающей даже собственный банк.
На пятом году своего существования «Роскосмос» пытается выработать модель, которая бы позволяла уверенно реализовывать космические программы (гражданскую и военную) в российских политических и экономических реалиях. Сейчас он принялся создавать внутри себя специализированные холдинги: по ракетам, спутникам, науке и наземной инфраструктуре. А в РКК «Энергия», одной из ключевых компаний корпорации, отвечающей за разработку нового пилотируемого корабля «Орел» и ряда других проектов, произошла смена руководства: сначала сменился генеральный директор предприятия, а затем и главный конструктор упомянутого корабля. Симптоматичным здесь также является скандал с дочерней Объединенной ракетно-космической корпорацией, превратившейся в классическое место кормления для своего менеджмента.
На это накладывается сокращение экспортной выручки от продажи двигателей, пусковых услуг и мест в пилотируемых кораблях и продолжающиеся технические и производственные проблемы по большинству направлений деятельности. И все это дополнительно усугубляется бесконечной шпиономанией и столь же бесконечной бравадой Дмитрия Рогозина, которая уже оказывает негативный внешнеполитический эффект в условиях продолжающегося торга России и США по поводу российского участия в американской лунной программе. Символично, что все это происходит на фоне начала полетов американского коммерческого пилотируемого корабля Crew Dragon к международной космической станции.
Конец первой пятилетки: необходимость ревизии приоритетов
Системные проблемы, ради решения которых в 2015 году вместо Федерального космического агентства «Роскосмос» была создана государственная корпорация с тем же названием, складывались на протяжении всего постсоветского периода. Многолетние задержки с созданием космической техники в гражданском и военном сегментах; высокая аварийность ракет и спутников; федеральная космическая программа на 2006−2015 гг., почти полностью проваленная в части космических исследований; бесконечные убытки и высокая задолженность космических компаний и заводов — все это стало для российской власти серьезной политической проблемой.
Однако возможности этой власти были ограничены ее собственными политическими и экономическими рамками. Конгломерат государственных корпораций, формировавшийся с 2002 года, был ответом Кремля на неспособность исполнительных институтов решать проблемы разраставшегося государственного сегмента экономики. Эти институты вообще создавались под политическую систему с рыночной экономикой в основе, а не для управления государственной промышленностью, ставшей одной из естественных опор возрождавшегося авторитаризма. Более того, официальные институты оказались еще более ослаблены, когда Кремль произвел фактический демонтаж парламента. Государственные корпорации фактически стали российским параллельным правительством и призваны компенсировать недостатки правления. В органы управления этих корпораций, включая «Роскосмос», входят вице-премьеры, министры и их заместители из официального правительства, а также представители администрации президента.
Решать все накопленные проблемы одновременно «Роскосмос» не мог, поэтому были расставлены приоритеты. Первоочередными задачами стали выполнение оборонного заказа по спутникам и ракетам (космическим и межконтинентальным) и снижение числа аварий. Здесь удалось добиться некоторых улучшений, но их потенциал оказался ограничен из-за объективных слабостей российской промышленности: дефицит технологий и компонентов, усугубленный c 2014 года западными санкциями и сохраняющийся до сих пор, относительно низкая производительность труда при высоких издержках, нехватка человеческого капитала
Параллельно руководство корпорации разбиралось с накопленными финансовыми проблемами предприятий космической отрасли. Промежуточные итоги финансового оздоровления, судя по всему, Кремль удовлетворили: правительство погасило большую часть безнадежных долгов ведущих предприятий «Роскосмоса», остаток корпорация собирается погасить самостоятельно к середине или второй половине 2020-х гг.
Правда, общее финансовое состояние корпорации далеко от прозрачности. Так, например, Дмитрий Рогозин называл Владимиру Путину две разные цифры консолидированной выручки по итогам 2018 года: 387 млрд рублей ($ 6,173 млрд) в феврале и 352 млрд рублей ($ 5,615 млрд) в августе 2019 года. Для сравнения, в 2017 году консолидированная выручка «Роскосмоса» составила 304 млрд рублей ($ 5,214 млрд) — здесь разброса в опубликованных данных нет. Что касается показателей консолидированной прибыли, то известно: корпорация закончила 2017 год с убытком в 16 млрд рублей ($ 274 млн), а в 2018 году ей удалось получить 2,5 млрд рублей (около $ 40 млн) чистой прибыли.
Что касается результатов 2019 года, то изначальный план был нарастить выручку до 444−445 млрд рублей, а чистую прибыль — до 10−12,5 млрд. В августе 2020 года руководство госкорпорации фактически признало, что эти планы не воплотились, при этом избегая называть точные цифры. Консолидированная выручка в лучшем случае составила 406 млрд рублей ($ 6,28 млрд), а в худшем — 370 млрд ($ 5,716 млрд). Чистая прибыль — 3,9 млрд ($ 60,3 млн) Кроме того, в 2019 году состоялось 25 из планировавшихся 37 запусков ракет (12 запусков были перенесены по разным причинам). При этом руководство корпорации записывает себе в актив тот факт, что это был первый год без аварий.
Что касается деятельности «Роскосмоса» в 2020 году, то из запланированных на год 33 пусков, с 1 января по 15 июля было произведено только семь. Поэтому уже сейчас можно прогнозировать, что финансовый результат корпорации по итогам 2020 года в лучшем случае будет сопоставим с итогами 2018−2019 гг., но, скорее всего, будет хуже. Так, завершен контракт на доставку американских и европейских астронавтов на МКС, дававший в последние годы свыше $ 400 млн. Вдобавок сократились поставки двигателей РД-180 в США: по шесть единиц в 2019—2020 гг., по сравнению с 11 единицами в 2018 году. Кроме того, долгосрочный контракт на поставку 21 ракеты «Союз» для запуска спутников OneWeb, на который «Роскосмос» возлагал большие надежды, завис из-за процедуры банкротства компании. И все это происходит в момент появления новых американских космических кораблей — в первую очередь Crew Dragon от компании SpaceX Илона Маска, который явно вызывает аллергию лично у Дмитрия Рогозина. В этой ситуации руководство «Роскосмоса» и российская власть в целом начали поиск более действенных методов, способных поправить космические дела России.
Холдинги как воплощение консервативного подхода
Политическая рамка, которая определяет имеющиеся опции, не оставляет большого пространства для маневра. Во-первых, Кремль не может отказаться от своих амбиций в космосе без ущерба для своих внутриполитических позиций. Амбиции позволяют поддерживать космическую промышленность на плаву. Именно поэтому любые проекты могут растягиваться на годы и десятилетия, но привести гражданскую и военную космическую программу в соответствие с ограниченными российскими возможностями нельзя. Во-вторых, амбиции в космосе призваны укрепить российский внешнеполитический капитал: сохранить сотрудничество в космосе с США, поддержать статус великой державы и обеспечить привлекательность Москвы как партнера для тех государств, которые не сильно озабоченны ее внутриполитическими порядками и поведением на мировой арене. Однако при этом «Роскосмос» должен демонстрировать удовлетворительное финансовое состояние.
Анонсированное создание холдингов является доступным и уже опробованным вариантом. Несмотря на то, что об этом варианте говорят уже не первый год, российская власть, судя по всему, набралась для него решимости. За основу берется опыт уже созданного холдинга на базе НПО «Энергомаш», который объединяет заводы по производству ракетных двигателей в Химках, Воронеже, Перми и Нижней Салде. Главной целью в подобных начинаниях является перераспределение и централизация финансовых потоков.
Это объясняет задержки с реализацией идеи холдингов — компании и заводы внутри «Роскосмоса» фактически конкурируют за государственное финансирование, используя как собственный административный ресурс, так и ресурс властей в регионах присутствия. Внутри холдингов возможности для такой конкуренции резко сокращаются. Кроме того, внутри централизованных холдингов можно быстрее перераспределять ресурсы между предприятиями, поддерживая убыточные заводы за счет тех, у которых есть заказы, либо проводя их управляемое сокращение. Именно это предполагает Дмитрий Рогозин, говоря, что конкуренция сохранится только между конструкторскими бюро и инженерными центрами.
Это также означает, что «Роскосмос» и Кремль осознают наступление продолжительных финансовых трудностей, не ограничивающихся одним лишь предстоящим сокращением федеральной космической программы. Другими словами, корпорация сможет и дальше работать без прибыли или даже с оправданным убытком, но убыток не должен становиться неконтролируемым стихийным бедствием, как произошло, например, с Центром Хруничева, который производил ракеты «Протон» и разрабатывает семейство ракет «Ангара». Получается, государственная корпорация пытается адаптироваться к обстановке, которая на долгосрочную перспективу признана Кремлем неблагоприятной в политическом и экономическом измерениях.
