Как сказал британский музыкант Питер Гэбриэл, дедлайны — это вещи, которые мы пропускаем на пути к конечной цели. Вот и Дмитрий Медведев с Сергеем Румасом завершили свои переговоры очередным переносом сроков принятия решений. Позиции сторон должны быть «доработаны» на уровне правительств за лето и представлены для рассмотрения на высшем уровне в ноябре текущего года.
Встречавшиеся чиновники, а за ними и журналисты с экспертами, много обсуждали то, в какой степени сторонам удалось сблизить позиции. Например, глава Минэкономразвития России Максим Орешкин говорил о 70%, а затем и о 90% согласованных вопросов. Однако более точно степень согласованности позиций охарактеризовал белорусский премьер Румас. По его словам, те «два или три пункта», по которым у сторон остались разногласия, — «самые тяжелые» и требуют дополнительных консультаций. Иными словами, ни вопрос цены на газ, ни вопросы компенсации Беларуси потерь от налогового маневра в нефтедобывающей сфере в России, ни спорные вопросы доступа белорусской пищевой продукции на российский рынок решены не были.
Данный итог является вполне логичным, ожидаемым и даже единственно возможным. Это связано с несовместимостью позиций договаривающихся сторон. Белорусские власти стремятся теперь уже если и не сохранить (вернуть) ранее доступную им ренту, то хотя бы добиться цивилизованного выполнения договоренностей в рамках Евразийского экономического союза, включая обеспечение доступа на российский рынок, снятие изъятий и ограничений, а также разумное разрешение ситуации вокруг российского налогового маневра в нефтедобыче. При этом Минск не готов ни к каким формам углубления политической и военно-политической интеграции, поскольку таковые несовместимы ни с сохранением суверенитета Беларуси, ни с консервацией существующего в стране политического режима.
Россия, в свою очередь, по-прежнему стремится обеспечить военно-стратегический и политический контроль над территорией Беларуси, причем в одностороннем порядке. Москва не доверяет Лукашенко, ее цель — иметь возможность влиять на ситуацию в Беларуси без ведома властей в Минске. Кроме того, для российской стороны критичным является фактор размещения на территории Беларуси своих войск, поскольку это обеспечило бы возможности проецирования силы в западном направлении и позволило бы решить проблему Калининградского анклава. При этом Кремль не видит смысла идти на уступки белорусскому руководству, поскольку считает, что загнал его в цугцванг, выхода из которого у Минска нет.
Странная подготовка
То, что обе стороны не рассчитывали на достижение каких-либо договоренностей в июне, становится очевидным, если оценить шаги, сделанные ими накануне встречи премьеров.
Так, 17 июня в России бывший посол России в Беларуси Михаил Бабич был назначен заместителем министра экономического развития России, курирующим интеграционные процессы на постсоветском пространстве, включая и белорусско-российские отношения. Бабич был и остается сильным раздражителем для белорусских властей. Он подверг ревизии белорусско-российское сотрудничество, прямо указывал белорусским властям на формы и объемы «экономической поддержки» Минска со стороны Москвы, начал прямые контакты с гражданским обществом и политической оппозицией в Беларуси.
По слухам, распространявшимся в социальных сетях, белорусские власти еще с конца 2018 года последовательно добивались отзыва Бабича из Минска. Однако в итоге его отъезд оказался несколько неожиданным и явно поспешным. Сразу после встречи Лукашенко и Путина на полях форума «Один пояс, один путь» в Пекине Бабич покинул Минск, а взамен его срочно (и в обход ряда внутригосударственных процедур) был назначен нынешний посол России, сенатор Дмитрий Мезенцев. Примечательно, что произошло это после задержания по подозрению в получении взятки заместителя государственного секретаря Совета безопасности Беларуси Андрея Втюрина. Поэтому нельзя исключать того, что Втюрин дал некоторые показания, которые скомпрометировали Бабича и позволили Лукашенко добиться срочной эвакуации российского посла из Минска.
Вслед за задержанным Втюриным и уехавшим Бабичем своей должности лишился и министр внутренних дел Беларуси Игорь Шуневич, известный своей публичной пророссийской позицией. В Совете безопасности Беларуси Втюрин курировал главным образом как раз МВД. В целом вся эта история породила множество слухов о «заговоре силовиков» в Беларуси, якобы направленном против Лукашенко.
На этом фоне возвращение Бабича на должность «куратора» Беларуси в Минэкономразвития (глава ведомства Орешкин является сопредседателем белорусско-российской рабочей группы по «углублению интеграции») выглядит откровенной пощечиной в адрес Лукашенко. Не менее важно и то, что данное назначение символизирует полное одобрение жесткой линии, проводившейся Бабичем, и свидетельствует о намерении Кремля и дальше придерживаться этой линии.
Лукашенко в данной ситуации тоже не остался в долгу. Для своего ответа Путину он использовал ситуацию вокруг участниц группы «Pussy Riot» Ольги Курачевой и Вероники Никульшиной, которым 17 июня при следовании транзитом через аэропорт «Минск» в паспорта был проставлен штамп о запрете въезда в Беларусь. Как сообщили сами участницы группы, а также пресс-секретарь Лукашенко Наталья Эйсмонт, позже (18 или 19 июня) белорусские власти в лице главы Администрации Президента Натальи Кочановой связались с активистками, принесли извинения и сообщили, что у Минска к ним претензий нет и что они могут въезжать на территорию страны.
Очевидно, что этот необычный жест властей и его целенаправленное информационное освещение были направлены на то, чтобы быть замеченными в Москве. Это косвенный выпад лично против Путина.
Одним словом, ни одна из сторон не питала иллюзий относительно возможности достижения интересующих ее результатов в ходе переговоров. И вместо дипломатичных заявлений в преддверии встречи премьер-министров они обменивались взаимными личными «уколами».
Логика переговоров в условиях эскалации
Отсутствие перспективы достижения взаимоприемлемых договоренностей логичным образом ставит вопрос о ценности переговоров как таковых. И каждая из сторон отвечает на данный вопрос по-своему.
Для белорусского руководства продолжение переговоров важно прежде всего в практическом плане, как единственный способ добиваться от Москвы тех действий, которые необходимы Минску. Хоть этот способ и не является эффективным, но ничего лучшего в распоряжении белорусских властей просто нет. Немаловажен для них и символический аспект переговоров: картинка внешне доброжелательного общения Лукашенко с российским руководством, создание иллюзии благополучия в двусторонних отношениях, впечатления того, что к Лукашенко прислушиваются в Москве как к равноправному партнеру. Все это направлено в первую очередь на то, чтобы «успокоить» традиционный электорат белорусского президента, придерживающийся преимущественно пророссийских взглядов.
Российская сторона ведет в этой ситуации более сложную игру. С одной стороны, сокращая объем ренты, доступной белорусскому политическому режиму, она подрывает его экономическую основу, а также легитимность и способствует нарастанию протестных настроений в стране. При этом на высшем уровне (то есть в лице Путина) российская сторона уходит от риторики конфронтации, строго придерживаясь «конструктивной риторики» и предоставляя белорусскому руководству играть роль главного инициатора публичных скандалов. Данная часть российской стратегии рассчитана на размывание традиционной электоральной базы Лукашенко.
С другой стороны, Москва продолжает насыщать белорусское информационное пространство месседжами, создающими тревожный фон для тех белорусов, которых волнует сохранение суверенитета страны. Используя закрытость переговорного процесса, российские власти вбрасывают дезинформацию о якобы высокой степени готовности договоренностей по «углублению интеграции», о якобы идущей подготовке текста «Конституционного акта Союзного государства» и других «событиях», ведущих к утрате Беларусью суверенитета.
В этих условиях белорусские власти постепенно теряют поддержку традиционного электората из-за ухудшения социально-экономического положения и при этом слишком медленно консолидируют поддержку «нового» электората из-за его недоверия к желанию и способности руководства страны отстаивать ее суверенитет. При этом «дружелюбная» риторика Москвы на высшем уровне делает невозможным или затруднительным для белорусских властей ведение как внешней, так и внутренней коммуникации по поводу угрозы, которую политика России представляет для независимости Беларуси.
Примечательно, что решающий этап белорусско-российских переговоров на уровне президентов двух стран назначен на ноябрь, когда в Беларуси будет проходить кампания по выборам депутатов двух палат парламента. Если российская сторона в разгар данной политической кампании вбросит правдоподобную дезинформацию о якобы «сдаче суверенитета» белорусскими властями в ходе переговоров, это может спровоцировать полномасштабный кризис в Беларуси, как это произошло в Украине после саммита «Восточного партнерства» в ноябре 2013 года. В таком случае белорусским властям придется решать немало трудных и, возможно, кровавых дилемм, чтобы попытаться сохранить независимость и целостность государства.
