На фоне начавшегося 24 февраля полномасштабного военного вторжения России в Украину в западном обществе все чаще звучит вопрос: почему россияне массово не выходят на антивоенные протесты? Означает ли это тотальную поддержку действий российского президента? Или ситуация, как это часто и бывает, на самом деле намного сложнее, чем может показаться стороннему обывателю?
На свой страх и риск
За последние годы российская власть сделала все возможное, чтобы предотвратить массовые демонстрации. И речь идет не только о том, что любую акцию, в которой участвует более одного человека, необходимо заранее согласовывать с властями (которые, конечно, всегда найдут повод для отказа), а участников одиночных пикетов, ставших одним из немногих легальных способов выражения недовольства, задерживают без всяких на то оснований. При этом призывать выходить на несанкционированные акции (то есть фактически даже просто публиковать информацию о месте и времени проведения митинга) тоже нельзя — за это предусмотрено наказание по 20.2 КоАП, а то и 212 УК РФ. Изобретательности в применении этих статей нет предела. Так, например, на 18-летнюю жительницу Москвы составили протокол «об участии в несогласованной акции» (ч. 5 ст. 20.2 КоАП) за вывешенный на балконе плакат «Нет войне». А еще можно получить срок за насилие в отношении правоохранителей (например, за кинутый в их сторону бумажный стаканчик), блокирование транспортных коммуникаций во время акции, нарушение санитарно-эпидемиологических норм, хулиганство
В 2021 году власть фактически обезглавила несистемную оппозицию, заключив под стражу Алексея Навального и объявив его штабы и Фонд борьбы с коррупцией (ФБК) «экстремистскими организациями». Протесты в поддержку Навального подавлялись с особой жесткостью: участников избивали, на многих были заведены административные и даже уголовные дела. Весь год продолжались репрессии против журналистов и отдельных СМИ, правозащитников и активных представителей гражданского общества. Казалось, что в 2022 год гражданское общество вступает в обескровленном состоянии.
Несмотря на все это, с 24 февраля во многих городах России ежедневно проходят несанкционированные акции протеста и одиночные пикеты. По данным «ОВД-Инфо» на 3 марта, всего на антивоенных протестах за это время задержали более восьми тысяч человек. Множество людей подписали обращения с осуждением войны. Запущенная Львом Пономаревым петиция на сайте Change.org уже набрала более миллиона подписей. Собственные открытые коллективные письма против войны составили медики, ученые и студенты, представители культуры и искусства, архитекторы, айтишники и представители других профессий. Реакция власти не заставила себя долго ждать: подписавших антивоенные обращения начали увольнять.
Таким образом, говорить о том, что в России совсем нет антивоенного сопротивления, было бы неправдой. Однако возможность расширения этого движения пока наталкивается на мощного противника: государственную пропаганду.
Война — это мир
В Riddle мы уже не раз писали о том, что российский авторитаризм зиждется на трех опорах: относительно стабильной экономике, страхе и лжи. Вводимые в связи с военными действиями против Украины санкции полностью разрушают первую опору, оставляя в арсенале властей последние две. Ставка на антизападную пропаганду и дезинформацию, которые нацелены на формирование у россиян страха за безопасность своей страны, вкупе с фактической монополизацией медийного поля позволяют российской власти эффективно формировать картину реальности для значительного числа россиян.
Власть с первых дней войны активизировала борьбу с распространением информации, противоречащей генеральной линии. С 25 февраля на территории страны решением Генпрокуратуры принимаются меры ограничения доступа к Facebook. Днем ранее, 24 февраля, «Роскомнадзор» (РКН) потребовал от российских СМИ использовать только официальные российские источники при подготовке материалов, касающихся «спецоперации». Причем речь шла в том числе и о выборе слов, характеризующих происходящее: государственный цензор потребовал от нескольких изданий, включая «Новую Газету», удалить «материалы, в которых проводимая операция называется нападением, вторжением, либо объявлением войны». За «недостоверную», по мнению российских властей, информацию о войне в Украине РКН уже заблокировал несколько украинских и ряд российских независимых изданий: «Настоящее время» (внесен в список «иностранных агентов»), «Тайга.Инфо», телеканал «Дождь» (тоже внесен в иноагентский список), студенческий журнал DOXA (ранее ведомство потребовало от журнала удалить материал «Справочник для антивоенных споров», в котором опровергались 17 доводов, которые милитаристы используют для оправдания военной агрессии России), «Крым.Реалии» (внесен в список иноагентов), The New Times, «Эхо Москвы» (помимо блокировки, радиостанция была отключена от эфира), The Village. 3 марта Совет директоров «Эха Москвы» принял решение о ликвидации медиа — и радиоканала, и сайта. В этот же день о приостановке работы «Дождя» заявила гендиректор канала Наталья Синдеева. За один день российское общество лишилось двух важных источников информации. Но на этом история не закончилась: в ночь с 3 на 4 марта стало известно о блокировке в России сайта популярного издания «Медуза» (внесено в список «иностранных агентов»), сайтов BBC, «Радио Свобода» («иностранный агент») и Deutche Welle. Таким образом, информационная блокада России на наших глазах становится реальностью.
2 марта Госдума рассмотрела поправки в УК о наказании до 15 лет лишения свободы за распространение ложной информации о деятельности ВС России. А глава Следственного комитета Александр Бастрыкин поручил создать следственные группы для «немедленного реагирования на происшествия в связи с событиями на Украине, пресечения экстремистских и террористических проявлений, несогласованных протестных акций и провокаций». Сообщается, что СК также займется «пресечением уголовно-правовыми средствами распространения ложной информации о событиях, связанных с проведением специальной военной операции по защите ЛНР и ДНР». Таким образом, уже на данном этапе полностью подготовлена почва для искоренения остатков правдивой информации о происходящем в Украине.
Вместе с тем необходимо признать, что значительная часть населения — особенно представители старших поколений — до сих пор получает информацию из новостей по федеральным телеканалам. Для того чтобы понять, какая именно картина событий предстает перед россиянами, не пользующимися независимыми источниками, я посмотрела все выпуски новостей, выходящие в эфир практически каждый час, и выпуски программ «Время» на «Первом канале» за период с 24 февраля по 2 марта. В целом, новости на других федеральных каналах и общественно-политические ток-шоу повторяют нарративы, представленные на «Первом канале», отличаясь лишь эмоциональной окраской. Попробуем кратко описать некоторые из них.
- Запад спровоцировал Россию. Утро 24 февраля на «Первом канале» началось с трансляции обращения Путина, в котором он обвинил Запад в антироссийской политике и возложил на него вину за происходящее: «Для нашей страны — это в итоге вопрос жизни и смерти, вопрос нашего исторического будущего как народа (…) Это (политика США — прим. автора) реальная угроза не просто нашим интересам, а самому существованию нашего государства, его суверенитету». В этот же день в новостях появилось заявление международной ассоциации ветеранов подразделения антитеррора «Альфа»: «на протяжении восьми лет США и НАТО делали все, чтобы в лице Украины создать враждебное по отношению к России государство». А в программе «Время» сообщили, что главы МИД России и Китая пришли к общему мнению, что «кризис на Украине вызван поощряемым США и их союзниками отказом Киева от выполнения Минских соглашений». 27 февраля в утреннем выпуске новостей были показаны кадры канала Fox News, на которых экс-кандидатка в президенты США Тулси Габбард заявила, что «Байден мог предотвратить этот кризис простым действием — гарантировать, что Украина не станет членом НАТО. Потому что, если это случится, американские и натовские войска окажутся на пороге у России, что, как сказал Путин, подорвет ее национальную безопасность». В этом же сюжете ведущая акцентировала внимание на том, что Россия два месяца пыталась инициировать диалог с США, «но Вашингтон не захотел ни о чем договариваться». Далее последовали рассуждения о том, что нынешний конфликт «на руку американским военным корпорациям», а президент Байден «вместо решения военного конфликта, напротив, подливает масла в огонь». Кроме того, провластные СМИ активно спекулировали на теме ядерной угрозы со стороны Украины. В воскресенье, 27 февраля, было выпущено следующее сообщение Путина: «Появление тактического ядерного оружия на Украине для нас означает стратегическую угрозу (…) Москва будет в зоне поражения (…) Вступление Украины в НАТО и последующее развертывание здесь объектов Североатлантического альянса — вопрос предрешенный». Далее ведущий программы сообщил зрителям, что «в американской ядерной доктрине от 2020 года и других документах стратегического планирования именно Россия названа главным военным противником. В них же указывается на возможность превентивного разоружающего удара и превентивного ядерного удара». Заканчивается сюжет словами Путина: «в качестве плацдарма для такого удара будет служить Украина».
- Противопоставление «благородных» российских «освободителей» украинским «коварным националистам». С первого же дня военной кампании во всех новостных выпусках подчеркивалось, что Россия «не наносит ракетных, авиационных или артиллерийских ударов по украинским городам. Гражданскому населению угрозы нет». При этом каждый день сообщалось, что украинские войска якобы поступают противоположным образом. Например, в утреннем выпуске 24 февраля ведущий поразился «цинизму украинских силовиков, с которым они уничтожают жителей Донбасса, в том числе детей, женщин, стариков. ВСУ обстреливают школы, детские сады и больницы». В выпуске в 18.00 на фоне сообщений о том, что ВСУ якобы «палят по одиннадцати населенным пунктам», были показаны кадры двух убитых гражданских. Такие кадры очевидно призваны вызвать сильный эмоциональный отклик у телезрителей. 25 февраля в 10 утра вышло два сюжета, которые должны были закрепить у зрителя этот нарратив: в первом говорилось о том, что «за минувшую ночь украинская армия 33 раза открывала огонь по жилым домам, по десяти населенным пунктам республики (ЛНР — прим. автора), повреждено семь домов», во втором сюжете были показаны кадры с уличных камер крупных украинских городов, которые, по словам ведущего, «вопреки истерии украинских и западных СМИ» не были разрушены. В последующие дни сообщалось, что ВСУ якобы минируют городские пляжи в Одессе, по которым «ходят семьи с детьми». Широкое распространение в эти дни получили слова официального представителя Минобороны Игоря Конашенкова: «заблаговременно Службой безопасности Украины в штатные воинские части ВСУ были внедрены группы отъявленных националистов численностью от 25 до 30 человек, прошедших специальную подготовку. Националисты выявляют неблагонадежных среди украинских военнослужащих, а в случае принятия командирами ВСУ решения об отходе с занимаемых рубежей действуют в качестве заградительных отрядов. (…) Зафиксирован ни один случай самосудов и расправ со стороны националистов над нежелающими воевать срочниками для устрашения личного состава ВСУ». 26 февраля в новостях появилась история о том, как «украинские националисты» якобы «расстреляли военнослужащего ВСУ, который хотел перейти границу, чтобы отказаться от участия в боевых действиях и укрыться в нашей стране». В последующие дни сообщалось, что «бандеровцы и неонацисты прячут тяжелое вооружение, в том числе системы залпового огня, в центральных районах крупных городов, включая Киев и Харьков. И таким образом они пытаются вызвать ответный огонь российских ударных комплексов по жилым кварталам. То есть действуют как террористы, прикрываются людьми в надежде затем обвинить Россию в жертвах среди мирного населения. И все это по научению американских инструкторов». Но ведущие успокаивают зрителей: «россияне на провокации не ведутся, точечно уничтожая боевую технику за пределами городов, и ни при каких обстоятельствах не нанося ударов по жилой городской застройке». 1 марта в российских новостях сообщили, что «боевики печально известного батальона „Азов“ готовятся обстреливать жилые дома, а в ЛНР украинские военные заминировали склады с аммиаком и в ближайшее время намерены взорвать их». 2 марта украинских силовиков обвинили в том, что те «действуют умышленно с целью убийства и причинения вреда неограниченному кругу лиц», а также в том, что «нацисты, захватившие власть в Харькове, пытаются сорвать эвакуацию мирных граждан». С помощью таких месседжей российские власти создают впечатление, что все разрушения гражданской инфраструктуры — дело рук украинских военных, а российские части якобы стреляют исключительно по военным объектам. Подобный прием помогает дегуманизировать украинских солдат в глазах потребителей официальной российской пропаганды.
- «Геноцид русскоязычного населения». В обращении 24 февраля Путин объявил, что целью начавшейся спецоперации является «защита людей, которые на протяжении восьми лет подвергаются издевательствам, геноциду со стороны киевского режима». Впоследствии этот месседж был не раз повторен ведущими, корреспондентами новостных программ и другими политиками. Так, 25 февраля подобное заявление сделал Сергей Лавров, намекнув, что Киев находится под внешним управлением, «заточенным, чтобы поощрять неонацизм, чтобы поощрять геноцид русских и использовать Украину как инструмент сдерживания России». Слово «геноцид» в целом вызывает сильный негативный эмоциональный отклик, как и слово «нацизм», к которому российское телевидение тоже часто прибегает. Так, например, в медиа циркулировали слова Зюганова: «Я сегодня смотрю, как эта свора с утра до вечера воспитывает детей в нацистской идеологии ненависти ко всему русскому народу». А еще чаще цитировали Лаврова, обвинившего западных коллег в «молчаливом поощрении бурного становления неонацизма и русофобии» в Украине. Причем со временем заявления становились все более жесткими. Уже 1 марта Лавров заявил, что «ультранационалисты и нацисты, захватившие власть в Киеве в результате поддержанного Западом госпереворота, развязали настоящий террор», а 2 марта ведущая новостей сообщила о тайной тюрьме в Мариуполе, в которой якобы «все эти годы пытали и издевались над теми, кто симпатизирует русскому миру». Все эти психологические и языковые приемы, опирающиеся на существующие в обществе болевые точки, призваны расчеловечить противника, превратить его в обусловленного исторической памятью врага. При этом используются и прямые исторические параллели. Так, например, в репортаже из Донецка от 27 февраля местный военный, выступая перед людьми, прячущимися в подвале, говорит: «сейчас происходит освобождение нашей земли. Как когда-то вы, как когда-то ваши родители в 1941—1945 гг. освобождали нашу землю, Украину, от фашистов. Вот так и сейчас, приходится второй раз».
- Украинские военные массово сдаются. С первого же дня войны стала распространяться информация о якобы нежелании украинских военных оказывать сопротивление захватчикам. 24 февраля в новостях на «Первом канале» появились следующие сообщения: «Военнослужащие погранвойск Украины никакого сопротивления российским подразделениям не оказывают (…) Военнослужащие ВСУ массово покидают позиции, бросая вооружения». 25 февраля — «В пункт пропуска Троебортное пограничного управления ФСБ по Брянской области прибыла группа военнослужащих Украины, которые отказались проходить дальнейшую службу на территории своей страны»; «В ходе боевых действий сложили оружие и сдались более 150 украинских военнослужащих (…) В районе острова Змеиный сложили оружие и сдались (…) 82 украинских военнослужащих». 27 февраля — «Продолжается процесс массового отказа украинских военнослужащих от продолжения боевых действий (…) Им оказывается уважительное отношение и помощь. После оформления документов они будут отправлены к своим семьям». 28 февраля — «Группа украинских пограничников, которые отказались служить власти в Киеве, перешли на нашу территорию». Эти сообщения используются с целью показать, что противник деморализован. Кроме того, важной частью этого нарратива стало описание обращения с военнопленными — якобы ВС РФ относятся к военнопленным уважительно, а ВСУ — нет. Так, в сюжете от 28 февраля со ссылкой на Минобороны было сказано, что «украинские военные применяют пытки к захваченным в плен российским военным». Никаких документальных подтверждений, естественно, предоставлено не было.
- Против России ведется информационная война. 24 февраля провластные медиа принялись убеждать россиян в том, что информация в Интернете, не соответствующая официальным российским данным, может быть дезинформацией. В первый же день Конашенков заявил: «В украинских городах проведены постановочные видеосъемки с якобы массовыми жертвами среди гражданского населения Украины. Подготовленные видеоролики распространяются через подконтрольные Telegram-каналы и соцсети. Их целью является обвинение России в якобы неизбирательности и непропорциональности ударов для запугивания мирного населения и трансляции на западных телеканалах». 28 февраля этой теме был посвящен целый сюжет, в котором глава комиссии Совета Федерации по защите госсуверенитета Андрей Климов уверял зрителей, что в рамках противостояния с Россией спецслужбы США организовали в Польше «бригаду фейкометов», которая распространяет дезинформацию с целью «дискредитировать руководство РФ, наших военнослужащих, наше государство в целом, поселить в умы — особенно людей не очень эрудированных — панические настроения, сделать так, чтобы у нас внутри страны зашевелились какие-то силы, которые заранее были там подсеяны, и они, пользуясь этой дезинформацией, продолжали дальше свою деструктивную деятельность». 2 марта тема получила продолжение. Член Общественной палаты Александр Малькевич обвинил корпорацию Meta (Facebook, Instagram, WhatsApp) в участии в информационной войне против России. Якобы эти соцсети «за деньги ставят призывы к насильственному свержению власти в России, призывы к участию в незаконных политических акциях, шествиях, митингах». А глава «Лиги безопасности Интернета» Екатерина Мизулина каким-то образом подсчитала, что «за шесть дней информационной кампании с фейками и дезинформацией в отношении России организаторами этой кампании потрачено более $ 77 млн». Параллельно всему этому рефреном звучит призыв доверять только проверенной (т.е. одобренной российской властью) информации.
Интересно, что в первые дни войны «Первый канал» не сообщал ни о потерях в рядах ВС РФ, ни о потерях в рядах ВСУ. Первые потери обеих сторон были озвучены в эфире только 2 марта. О том, насколько можно доверять, продвигаемым официальным нарративам, можно судить по истории с отправкой солдат-срочников на границу с Украиной. Об этом сообщил «Комитет солдатских матерей», с которым связались обеспокоенные родители. При этом в Минобороны и, соответственно, в государственных СМИ все отрицают.
С 24 февраля по 2 марта новостные выпуски «Первого канала» не показали ни кадров разбомбленных российскими военными городов, ни кадров убитых солдат, ни проходящих по всему миру антивоенных демонстраций. Не показали и обращения к россиянам лидеров западных стран. В общем, ничего, что могло бы разрушить выстраиваемый российской властью образ «благородного спасителя русского мира».
К сожалению, следует признать, что значительная часть аудитории государственных каналов не воспринимает официальную информацию критически. В их восприятии все то, что весь мир видит, как войну Путина против Украины, превращается в «операцию по спасению России и Украины от нацистов». Это связано и с психологическими мотивами — гораздо проще позволить себе поверить в то, что ты находишься на стороне «правды», чем признать, что твоя страна развязала войну, бомбит города и убивает мирных жителей. Неудивительно, что на этом фоне может наблюдаться некоторое «сплочение вокруг флага». Однако никакой эйфории, наподобие крымской, мы все равно не наблюдаем. Что, скорее всего, связано в первую очередь с неблагоприятной экономической обстановкой.
Когда молчание — не золото
Между этими двумя группами — активно выступающих против войны и воспринявших официальный нарратив — находятся те, кто до сих пор умудряется оставаться аполитичным (это, вероятно, может измениться вместе с тем, как эффект нынешних санкций проявит себя в полную силу), и так называемые «внутренние мигранты». Последние не согласны с происходящим, но в силу внешних обстоятельств — страха перед репрессиями и общественным порицанием «телевизионного большинства» — активно свое недовольство не выражают. Открытым остается вопрос, как поведут себя эти две группы в условиях неизбежного экономического кризиса и лишений, которые принесет россиянам война.
Однако надеяться на многократное увеличение участников протестных акций в ближайшее время, скорее всего, не стоит. Политика «страха и лжи» российского режима пока остается эффективным инструментом сдерживания.
