С момента начала войны в Украине деятельность команды премьер-министра Михаила Мишустина и Администрации президента (АП) по преодолению экономических последствий обрушившихся на Россию санкций была не слишком активной или заметной. Но в то же время вдали от глаз, за кулисами публичной политической жизни разворачивалась настоящая борьба за материальный и идеологический вектор российской экономической политики — борьба, спровоцированная нынешним кризисом. АП предлагает внедрить в правительственные учреждения чиновников, отвечающих за проведение «политинформации». Им будет поручено пропагандировать политическую линию режима среди всех сотрудников, а также наблюдать за их эмоциональным состоянием и степенью лояльности. Эти меры опираются на попытки (и одновременно противоречат им) премьер-министра Михаила Мишустина обеспечить защиту системы от неумелого и неосторожного обращения, то есть «защитить путинизм от дурака». Для этого Мишустин создает центральный координационный совет внутри правительства и пытается улучшить качество существующих государственных институтов. Появление неосоветских стратегий и подходов к усилению исполнительного контроля над государственными органами указывает на фундаментальную проблему: режим едва ли может эффективно провести мобилизацию экономики, не говоря уже о вероятной военной мобилизации.
Кризис в области импорта
В своем выступлении перед Госдумой 18 апреля этого года глава Центробанка РФ Эльвира Набиуллина, заявила, что уже во втором — начале третьего квартала экономика войдет в период «структурной трансформации и поиска новых моделей бизнеса», поскольку предприятия исчерпали существующие запасы необходимых материалов и ресурсов, а импортировать товары теперь стало несоизмеримо труднее. Она особенно подчеркнула, что высокий уровень инфляции в нынешнем году станет результатом «ограничений на стороне предложения товаров, низкого предложения», а не высокого спроса. Взрывной рост цен на базовые товары был бы логическим результатом функционирующего рынка. В таком случае цены «работают», если уничтожить достаточный объем спроса или если высокие цены вызывают достаточно инвестиций в предложение, чтобы компенсировать потерю импорта.
Принимая во внимание относительный уровень дохода на душу населения в России и зависимость страны от импорта огромного количества потребительских товаров, а различных отраслей ее промышленности — от технологических ресурсов, нынешние потрясения в области импорта значительно превосходят любой сопоставимый кризис в других современных экономиках. Как отмечает Бранко Миланович, новизна шока заключается в том, в какой степени Россия будет вынуждена замещать импортируемую технологически простую продукцию вместо того, чтобы сосредоточиться на замещении более сложных товаров и ресурсов для стимулирования технологической модернизации. Для подобного импортозамещения в условиях резкого падения реальных доходов, когда обменный курс рубля не зависит от его реальной покупательной способности внутри страны, необходимы экономические преобразования. Пользуясь терминологией Центробанка, экономике предстоит пережить «обратную» индустриализацию.
Существует бесчисленное множество примеров, когда зависимость от импорта пересекается с нарушениями цепочки поставок. Сообщается, например, что 80−90% российских хлебопекарен в крупных городах и 50−70% в регионах работают на европейском оборудовании. Санкции ЕС задушили поток импорта, вынуждая компании искать альтернативы, потому что поломки оборудования и истощение запасов могут обернуться перебоями с хлебом. В марте производство автомобилей сократилось на 70,5% в годовом исчислении (эта цифра поражает воображение), поскольку европейские поставщики запчастей прекратили экспорт. Компании из других стран пока оценивают риски продолжения продаж и операций в России, хотя часть производств возвращается в страну по мере того, как производители приспосабливаются к новым условиям. Запреты ЕС на экспорт ингредиентов для производства различных видов колбас несут в себе огромные риски для стабильности поставок внутри страны, поскольку по данным на 2021 год, на импорт из стран ЕС приходилось 73% от общего объема производства оболочек для колбас и сосисок. Из двадцати крупнейших международных контейнерных линий, работавших в РФ, с рынка ушли четырнадцать. Согласно прогнозам, в мае 2022 года контейнерооборот в морских гаванях северо-западного бассейна РФ может упасть на 95%, поскольку морской порт Санкт-Петербурга сейчас фактически блокирован из-за эмбарго, а поставки через Черное море сильно затруднены. Из-за этих изменений в транзитных маршрутах стоимость фрахта увеличилась в 2,5−4 раза по сравнению с довоенными расценками. Ожидается, что сильно пострадают импортеры из малого бизнеса. Производители покрупнее, а также оборонный сектор и армия соревнуются из-за внезапного дефицита поставок.
Даже при условии некоторого восстановления промышленной активности по мере корректировки цепочек поставок российская экономика не в состоянии сегодня производить некоторые ключевые компоненты, которые привыкла импортировать. Их перечень выходит далеко за рамки отсутствующих в стране полупроводников собственного производства или других «сложных» технологических материалов. Китайские аналоги (или реэкспорт товаров, закупленных через Казахстан) не способны быстро компенсировать недостающий объем экспорта или перебои с поставками. Не видно и особой заинтересованности со стороны китайского или казахстанского руководства в том, чтобы помочь российскому рынку преодолеть этот дефицит. Все, что нельзя теперь ввезти, придется производить в стране в условиях сокращающейся рабочей силы, снижения притока рабочих-мигрантов, высокой стоимости капитала, высоких темпов инфляции и ослабления внутреннего спроса. Политическим институтам придется мобилизовать бизнес и организации, чтобы смягчить адаптацию к новыми условиям.
Разновидности госрегулирования
Разные государства обладают разными возможностями по предоставлению товаров и услуг, администрированию и реализации своей политики и программ, словом, функционируют по-разному в зависимости от выбранной траектории развития. Самыми сильными экономическими «островками компетенции» среди экономических институтов России сегодня являются макроэкономические и финансовые, и все из-за политического императива централизации политической, фискальной и финансовой власти в Москве. Управляющая ими институциональная логика представляет собой поиск стабильности, поддержание и усиление стагнации. Об их сравнительном институциональном успехе, в частности, свидетельствует относительный успех Центробанка РФ, которому удалось установить контроль за движением капитала для стабилизации внешнего обменного курса рубля, принудить экспортеров сбрасывать их валютные активы в пользу рубля и скоординировать свои усилия с Министерством финансов во избежание дополнительной внутренней инфляции из-за несостоятельной фискальной экспансии.
К сожалению, у ЦБ и Минфина нет инструментов для преодоления нарастающего кризиса в области импорта. Центральный банк может печатать деньги, но он не может напечатать полупроводники или автомобильные запчасти. Министерство финансов может отменить бюджетное правило и избежать превышения расходов над доходами в ответ на нынешние потрясения. Но оно не может вернуть на рынок Макдональдс. Ни ЦБ, ни Минфин не в состоянии справиться с рисками, с которыми сталкиваются экспортеры, поддерживая рубль и «стабильность». Добыча нефти в апреле снизилась на 8,7% по сравнению с мартовскими показателями, при этом Роснефть уже сообщила о снижении добычи на 20%. На подходе еще большие сокращения добычи, т.к. страны-члены ЕС планируют сократить импорт энергоносителей из России.
Структура российских экономических институтов воспроизводит ту же вертикаль власти, которая пронизывает страну и начинается в Кремле и аппарате Мишустина. Фискальная политика и инструменты макроэкономической политики — это грубые инструменты, оказывающие давление вниз по вертикали власти через введение жестких ограничений на расходы на более низких уровнях правительства и квотирования доступа к кредитам через банковский сектор. Эти инструменты эффективны для подчинения нижестоящих уровней правительства и ограничения масштабов взяточничества, где это возможно, а вовсе не для координации закупок необходимых ресурсов, планового устранения узких мест в цепочке поставок и направления инвестиций вкупе с планированием спроса на технологические ресурсы. Импортозамещение является приоритетом режима с 2014 года, однако за последние восемь лет было сделано относительно немного для наращивания потенциала для координации инвестиций, управления цепочками поставок, распределения импортных ресурсов и, в целом, любой созидательной деятельности. Работа правительства была сосредоточена на фискальных инструментах (увеличении субсидий для отраслей) и контроле над условиями инвестиционных и деловых контрактов и налоговых режимов.
Кто боится централизованного планирования?
По мере усиления дефицита импорта российским экономическим институтам придется адаптироваться. Новые опасения Кремля относительно лояльности федеральных министерств экономики возникли в то время, когда российское деловое сообщество утратило рычаги для отстаивания своих интересов в отношении государственной политики. Текущее положение дел прекрасно иллюстрирует приобретение генеральным директором «Норникеля» Владимиром Потаниным акций Тинькофф Банка после того, как Олег Тиньков публично высказался против российского вторжения в Украину. Верность вознаграждается, а нелояльность карается.
Однако проблема путинского режима не исчерпывается лишь дилеммой выбора между лояльностью и компетентностью: куда важнее кризис противостояния вертикального и горизонтального векторов управления. Постоянно совершенствующаяся система антиинфляционных мер, которая начала складываться в декабре 2020 года, до сих пор в основном опиралась на рыночные механизмы. Эти решения отражают существующие государственные инструменты регулирования, организованные вертикально. Это и экспортные пошлины, и периодические запреты на экспорт, и, наконец, неофициальные договоренности с производителями удобрений, оптовиками и сетями розничной торговли продуктами питания. АП и аппарат Мишустина могут выступать посредниками в договоренностях, которые не требуют слишком многого в плане прямого административного регулирования, кроме слежки. Цены — это основной инструмент, который определяет предложение. Региональным властям и бизнесу надлежит прямо заявлять о своей озабоченности, когда эти механизмы не срабатывают.
Для спасения рынков в России, столкнувшихся с такими масштабами отраслевых потрясений, необходимо значительное централизованное планирование и определенная координация. Мишустин, возможно, возглавляет усилия по централизации потоков информации и устранению политических проблем и нарывов до того, как они начинают воспаляться. То, чем он занимается, очень далеко от возведения аппарата планирования для прогнозирования и распределения ресурсов между бизнесами и предприятиями, а также для дачи указаний региональным коллегам о строительстве заводов, нормировании ресурсов и контроле межотраслевых потоков товаров и услуг.
Спасти ситуацию может только полная институциональная реорганизация и обновление. Любые усилия по подобной реорганизации приведут к разрушению системы, контролирующей и перераспределяющей ренту. Но тот, кто возьмется за такой проект обновления, рискует ослабить власть Кремля самим актом строительства институциональной рамки в обход фискального и макроэкономического аппаратов, дисциплинирующих остальную часть политико-экономической системы. В России наверняка осталось бесчисленное множество амбициозных политических предпринимателей, бюрократов и технократов. Но ни один из них не является достаточно влиятельным или безрассудным, чтобы пойти на такой риск.
